Сайласпротянулслугедванаполеондора,извиняясьприэтом,что
расплачивается иностранной валютой, и оправдываясь тем, что он только прибыл
в Англию. Коридорный, ворча пуще прежнего и переводя полный презрения взгляд
с монет, очутившихсянаеголадони, натяжелый сундук, наконец соизволил
выйти.
Несчастныйуроженец Новой Англии, как только остался один,принялся с
пристрастием обнюхивать все щелииотверстия в сундуке. Ведьвот уже двое
суток,какв нем покоилосьмертвое тело.Впрочем,погода эти дни стояла
прохладная, и сундук продолжал хранить свою омерзительную тайну.
Сайлас уселся на стуле подле сундука и,закрыв лицо руками, погрузился
в глубокое раздумье. Если толькоего неосвободят от грузав самое скорое
время, ему не избежатьразоблачения. На чтоон мограссчитывать, один,в
чужом городе,без друзей ипособников? Если рекомендация доктора Ноэляне
возымеет должного действия, -- прощай Новая Англия навсегда!
Он началмеланхолически перебиратьчестолюбивые мечты,которые питал
прежде:никогда-тоемутеперь нестатьгероеми представителемсвоего
родного Бангора, что в штате Мэн;не продвигатьсяступеньза ступеньюпо
общественной лестнице;почестиодна за другой не ПОСЫПАЮТСЯ на него; и уж,
наверное,емупридется расстатьсясмыслью быть избраннымвпрезиденты
СоединенныхШтатовАмерикииоставитьпосебе безвкуснейшийпамятник,
призванный украшатьвашингтонский Капитолий! Отныне онприкованктрупу,
заключенномув этомгромоздкомсундуке. Нет,нет,надототчасот него
избавиться, иначе Сайлас навсегда должен будет отказаться от мечты пополнить
своим именем список своих блистательных соотечественников!
Я бы неосмелился даже попытаться передать, какими словами честил он и
доктора,и несчастнуюжертвуубийцы,и мадамЗефирин, икоридорного, и
лакеев принца Флоризеля -- словом,всех, кто был хотя бы косвенно причастен
к постигшей его беде.
Часам ксемивечера онпрокрался внизпообедать,ножелтыестены
ресторанавызываливнемомерзение;емуказалось,чтовсенанего
подозрительнокосятся,ион немог нинаминутупозабытьосундуке,
безмолвно ожидавшем егонаверху. Нервыего были такнатянуты,что, когда
официант подошел после десертапредложить емусыру,онвскочил со стула,
пролив на скатерть остатки эля.
Официантпригласилегопроследоватьв курительнуюи,хотьСайлас
предпочел бы немедленно вернуться к своему роковому кладу, у него не хватило
духуотказаться, и он спустилсяв еле освещенныйгазовыми рожками черный,
закопченный подвал, который в те времена заменял, -- а быть может,и по сию
пору заменяет -- клуб обитателям гостиницы "Крейвен".
Два меланхолических игрока играли на бильярде, им прислуживал маркерв
чахоточной испарине. Поначалу Сайласу показалось, чтов курительной никого,
кроме этой троицы, нет.
Два меланхолических игрока играли на бильярде, им прислуживал маркерв
чахоточной испарине. Поначалу Сайласу показалось, чтов курительной никого,
кроме этой троицы, нет. Но в следующее мгновениевзгляд его упална фигуру
курильщика, сидевшегов углу. Виду него был скромный, весьма почтенный, и
онсидел, опустив глаза. Сайлас былготов поручиться, что где-то видел его
лицо и прежде. Костюм был другой, и все же он узнал в нем одного из сидевших
на каменныхтумбах у въезда в Бокс-корт--тогосамого,который помогал
тащить сундук от кареты кдверям доманомер три иобратно. Уроженец Новой
Англии, не задумываясь,повернулсяи побежал безоглядки,и только тогда
успокоился,когда очутилсявсвоем номере изапердверьнаключи на
задвижку.
Осаждаемыйсамымистрашнымивидениями, какиетолькобыласпособна
создатьегофантазия,онвсюночьпрободрствовалподлепокойника,
заключенногов сундук. Предположение, высказанноекоридорным, будто сундук
его набит золотом, вселило в его сердце новые страхи, и он не смел уже ни на
минутусомкнуть глаз,междутем какприсутствиепереодетогозевакииз
БокскортаубедилоСайласа,чтоонвновьсделалсямишеньюкаких-то
таинственных махинаций.
Вскоре послеполуночи,побуждаемыйтревожнымиподозрениями,Сайлас
приоткрыл дверь ивыглянул в коридор,тускло освещенныйодинокимгазовым
рожком. Неподалеку от своей двери он увидел распростертого на полу человека,
одетогов ливрею гостиничного слуги. Он подошел к спящему нацыпочках. Тот
лежал на боку, заслонившисьправой рукой. И вдруг, в ту самую минуту, когда
американец над нимнаклонился, спящий отвел руку,и Сайлас вновьочутился
лицом к лицу с зевакой из Бокс-корта.
-- Покойнойночи, сударь,-- любезнопроизнестот,не поднимаясь с
полу.
Сайлас растерялся от неожиданности и молча вернулся в свою комнату.
Подутро, измученный тревогами,онуснул, сидяна стулеиположив
голову на сундук. Несмотря на неловкую позу и страшную подушку, сонего был
крепок и долог. Очнулся он поздно утром от резкого стука в дверь.
Он поспешил ее открыть. То был коридорный.
-- Выи есть тотсамый господин, которыйвчера былв Бокс-корте? --
спросил он.
Дрожащим голосом Сайлас подтвердил, что это так.
--Следовательно, эта записка вам,--сказалслуга,протягивая ему
запечатанный конверт.
Сайлас разорвал его. Письмо состояло всего из одной фразы:
"Сегодня, в двенадцать".
Сайлас явилсяв Бокс-корт минутавминуту.Дюжиеслугиподхватили
сундук и понесли его вперед; Сайласа между тем ввели в комнату, где спиной к
дверям сидел какой-то человек и грелся у камина.
Он даже не повернул головы. Ни шум шагов, ни стук сундука о голые доски
пола, казалось, не в состоянии быливывестиегоиз глубокой задумчивости.