Я сказал "опасном" оттого, что
всякий, кто согласится участвовать в этом предприятии,в самом деле рискует
жизнью.Деликатность жеэтого делатакова, что я вынужден заранее просить
каждогоизвасхранитьмолчание обо всем,что вамдоведется увидетьи
услышать.Ясознаювсюнелепостьподобнойпросьбы,исходящейизуст
незнакомца, и спешу поэтомуприбавить,чтовсякий из вас, кому не по душе
участвовать в опасном предприятии, требующем, неизвестно во имячего, чисто
донкихотскойпреданности, воленменяпокинуть.Яискреннепожелаюему
покойной ночи и благополучного возвращения домой.
Очень высокий и чрезвычайносутулый брюнет тотчас же отозвался наэто
предложение.
--Мне подушеваша откровенность, сударь, --сказалон,-- и что
касаетсяменя, яухожу. Янесобираюсьчитатьнравоучений,нодолжен
заметить, что ваши речизаставляют насторожиться. Итак, я ухожу, какя уже
сказал, и, быть может, мне не стоит больше распространяться.
-- Напротив,-- возразил мистер Моррис,-- ябуду очень признателен,
есливы скажете все, что найдетенужным. Опасностьзатеянногомноюдела
невозможно преувеличить.
-- Так что же,джентльмены? -- обратился высокийчеловек к остальным.
--Мыпревосходнопровели вечер, атеперь не следует линамвсем мирно
разойтись по домам?Наутро, встав ото сна -- целыми, невредимыми, счистой
совестью, -- вы помянете меня добрым словом.
Торжественный тон, которымбыли произнесены последниеслова, прибавил
им убедительности, междутем каклицо говорящего было необычайно серьезно.
Взволнованный егоречью, еще один изгостей встал со стулаи приготовился
уходить. Толькодвое не покидали своих мест:Брекенбериипожилоймайор
кавалерии с сизым носом. Лицаих хранили полнуюневозмутимость, и, если бы
небыстрыйвзгляд, которымони обменялись,можнобыло быподумать, что
происходящая дискуссия их вовсе не затрагивает.
Проводив дезертиров изакрыв за ними дверь,мистер Моррисвернулся к
двум офицерам. Радость и облегчение сияли в его взоре.
-- Я отбирал себе воинов по примерубиблейских судей, -- сказал он, --
и полагаю, чтолучших помощников не найти во всем Лондоне. Ваша наружность,
господа,привлекла к себемоих посыльных,и я в восторге от ихвыбора. Я
наблюдал,каквыобадержитесьвнезнакомомобществе--ипри
обстоятельствах довольнонеобычных; смотрел, каквы играете, с какой миной
проигрываете, и,наконец,я обратился к вамсошеломляющим предложением,
которое вы приняли, точно приглашениена обед. Теперь я вижу, -- воскликнул
он,все более воодушевляясь, -- что не напрасно я столько лет имеюсчастье
считать себя другоми учеником одного из мудрейших и отважнейших правителей
Европы!
--ПодБундерчангом,--заговорил майор, -- мненуженбыл десяток
добровольцев,ивсе мои солдатыкак одинотозвались намойпризыв.
Но,
разумеется, за рулеткой и картежным столом люди ведут себя иначе, нежели под
неприятельскимобстрелом. И, вероятно, вы вправе поздравить себя с тем, что
нашлидвух человек,на которых можетеположиться. Ну,атех двоих,что
улизнули,я презираю отдуши.Лейтенант Рич,--обратилсяонзатемк
Брекенбери, -- ямногоо вас слышал. Не сомневаюсь,что и вам знакомо мое
имя. Я -- майор О'Рук.
С этими словами старый ветеран протянул лейтенанту свою красную, слегка
трясущуюся руку.
-- Кому же оно не знакомо? -- воскликнул Брекенбери.
-- Я уверен,чтовы обапочувствуете себявознагражденнымиза ваше
участие в этоммаленьком делеуже хотябы потому, чтоя свел васдруг с
другом, -- сказал мистер Моррис.
-- А покуда, мистер Моррис, расскажите, пожалуйста, в чем нам предстоит
участвовать, -- сказал майор О'Рук. -- Я полагаю, что в дуэли?
-- Пожалуй, что и в дуэли, если угодно, --ответил мистер Моррис. -- В
поединкес неизвестным и опасным противником. Боюсь, что это будет поединок
не на живот, а на смерть. Я должен просить вас, однако,--прибавил он, --
не называтьменябольшемистеромМоррисом.Зовитеменя,еслиугодно,
Хаммерсмит. Ятакже попрошу вас не спрашивать моего настоящего имени, равно
как и имени того,кому я надеюсьв скором времени вас представить,--не
спрашивать и не пытатьсяузнать стороной. Тот, когоя сейчас упомянул, три
дняназадвнезапноисчезиздому.До сегодняшнего утра я не имел о нем
никакихсведений;ядаженезнал,гдеон находится.Выпойметемое
беспокойство, когда узнаете, что он занят свершением правосудия -- в частном
порядке. Связанный опрометчивойклятвой, онсчитаетнужным, не прибегая к
помощи закона,освободить мирот коварного икровожадного злодея. От руки
этогопреступника уже погибли двое из наших друзей. Один из нихприходился
мне роднымбратом. А теперь, какя полагаю, мой друг и сам попал к немув
лапы. Как бы то нибыло, он еще жив и полон надежды, о чем говоритвот эта
записка, полученная мною от него.
С этими словамиХаммерсмит, он же полковник Джеральдин, протянул своим
новым товарищам письмо следующего содержания:
"Майор Хаммерсмит!
В четверг, в3 часа ночи, человек, полностью преданный моим интересам,
откроетвам калитку,ведущуюв сад Рочестер-хауса,что вРиджент-парке.
Прошу вас не опаздывать и на долю секунды. Пожалуйста, захватите с собой мои
шпаги, а также,если можете, одного или двух джентльменов,за скромность и
умение держаться которых вы ручаетесь; желательно, чтобы они не знали меня в
лицо. Мое имя не должно фигурировать в этом деле. Т. Годол.
--Дажееслибыумоегодруга не былоиныхоснованийтребовать
беспрекословноговыполнения еговоли,--продолжал полковникДжеральдин
после того, как его собеседники ознакомились с письмом, --довольно было бы
одной его мудрости. Незачем говорить, я и близко никогда не подходил к этому
Рочестер-хаусу и о том, чтонастам ожидает,знаю не большевашего.