Незачем говорить, я и близко никогда не подходил к этому
Рочестер-хаусу и о том, чтонастам ожидает,знаю не большевашего.Как
только я получилэтот приказ, я тотчас отправился к подрядчику, и в два-три
часаэтот самыйдом, вкотором мы свами находимся, приобрел праздничный
вид.Согласитесь,чтоплан мойбылсовершеннооригинален,атаккак
благодаря ему я получил поддержку двух таких людей, как лейтенант Брекенбери
РичимайорО'Рук, янеимеюпричинраскаиваться. Боюсь,что слуги в
соседних домах будутчрезвычайно удивлены,когда увидят поутру, что дом, в
котором накануне горелисвечии веселились гости, совершенно опустел и что
нанемкрасуетсятабличка снадписью"Продается".Так,дажеусамых
серьезных дел, -- закончил полковник, -- бывает забавная сторона.
-- И, будем надеяться, -- подхватил Брекенбери, -- счастливый конец.
Полковник взглянул на часы.
--Уже почтидвачаса,-- сказалон. -- В нашемраспоряжениичас
времениикарета,запряженная быстрымиконями.Скажитеже мне,могу я
рассчитывать на вашу помощь или нет?
-- Завсю свою долгуюжизнь,--сказал майор О Рук, -- я ни разу не
отпирался от данного мною слова, даже если речь шла всего лишь о пари.
ПослетогокакБрекенбери,тожевподобающихслучаювыражениях,
засвидетельствовалсвою готовность,полковниквручилкаждомузаряженный
револьвер,ивсетрое, выпивпо бокалу вина,уселисьв карету, которая
тотчас помчала их к месту назначения.
Рочестер-хаус оказался роскошной резиденцией на берегу канала. Огромный
паркобеспечивал полную изоляцию от докучливых соседей. Резиденция походила
на стариннуюусадьбуили владениемиллионера. Ни в одномиз бесчисленных
оконособняка,насколько можно было судитьс улицы,небылосвета. Дом
казался запущенным, как бывает во время длительного отсутствия хозяина.
Отпустив карету,три ее пассажира без труданашликалитку; это была,
собственно, боковая дверь, вделанная в каменную ограду сада. До назначенного
часа оставалось ещедесять или пятнадцать минут. Шел проливной дождь, и все
троевсталиподукрытиенависшегоплюща,разговариваявполголосаоб
ожидающем их испытании.
Вдруг Джеральдинподнял указательный палец, призывая к молчанию, и все
напрягли слух.Сквозьнепрекращающийсяшум дождя из-за ограды послышались
шаги идва мужских голоса.По мере того как шаги приближались, Брекенбери,
отличавшийся изощренным слухом, начал уже различать отдельные слова.
-- Могила готова? -- услышал он.
-- Готова, --ответил другой голос. -- Там, за лавровымкустом. Когда
все будет кончено, можно будет забросать ее сверху жердями вон оттуда.
Первый голос засмеялся, и от его смеха у слушателей по ту сторону стены
побежали мурашки по коже.
-- Итак, через час, -- произнес первый.
Первый голос засмеялся, и от его смеха у слушателей по ту сторону стены
побежали мурашки по коже.
-- Итак, через час, -- произнес первый.
Позвукушаговсталоясно,чтоговорившиеразошлисьвразных
направлениях.
Почтитотчас калиткавстене приоткрылась, внейпоказалось чье-то
бледноелицо,чья-то рука жестомпригласила ихвойти.Отважная троица в
полнойтишине прошла в сад, калитка заними тотчас защелкнулась. Следуя за
своим провожатым потропинкамсада, они подошли к черному ходу. В огромной
вымощеннойкамнемкухне, лишенной какойбытони было кухоннойутвари,
горела одинокая свеча. Онисталиподниматьсяпо винтовой лестнице. Шумная
возня крыс еще раз подтвердила, что дом покинут хозяевами.
Провожатый шел впереди, держа в руках свечу. Это был высокий, худощавый
старик, довольносутулый, но, судя по живостидвижений, далеко не дряхлый.
Времяотвременионоборачивался,жестомприглашаякмолчаниюи
осторожности.Полковник Джеральдин шел заним следом,сжимаяподмышкой
футляр со шпагами и держа наготове пистолет. Брекенберизамыкал шествие. Он
чувствовал,как стучит его сердце.Судяпо тому,какпроворнодвигался
старик,ониприбыливсамое время.Этазловещаятаинственность,этот
покинутый дом, словно созданный для свершения какого-то страшного злодеяния,
были способны взволновать и более закаленного годами человека.
Дойдя до конца лестницы, старик открыл дверьи впустил трех офицеров в
небольшую комнатку,освещеннуюкоптящейлампой и тлеющимкамином. В углу
подле камина сидел человек несколько грузного сложения и, по всей видимости,
довольно молодой, но исполненный достоинства и величия. Всяего поза и лицо
выражалисовершенную невозмутимость; онс явнымудовольствиемкурил свою
сигару,аподле него настолестоял высокийбокал сшипучимнапитком,
распространяющим вокруг себя приятный аромат.
--Добропожаловать,--сказалон,протягиваярукуполковнику
Джеральдину. -- Я знал, что могу положиться на вашу точность.
-- На мою преданность, -- с поклоном возразил полковник.
--Представьтеменя вашим друзьям, -- продолжал сидящий. --Господа,
поверьте, я был бы рад предложить вам более приятную программу, -- сказал он
с очаровательной учтивостью после того, как Джеральдин выполнил его просьбу,
--этовесьманелюбезносмоейстороны, язнаю, впервуюжеминуту
знакомствазаниматьсвоихновыхдрузейсерьезнымиделами;однако
обстоятельства оказалисьсильнеезаконоввежливости.Янадеюсьидаже
уверен, что выпростите мнеэту неприятнуюночь; для людей вашегосклада
довольно знать, что вы оказываете человеку немаловажную услугу.
-- Вашевысочество, -- сказал майор, -- извините меня за прямодушие.