Я
не могу скрывать того, чтомнеизвестно. Яуженачинал подозревать,кто
такоймайор Хаммерсмит. Ауж мистерГодол невызываетникаких сомнений.
Стремиться найти в Лондонедвух людей, не знающих влицо Флоризеля, принца
Богемского, -- значит требовать от фортуны невозможного.
--ПринцФлоризель!--воскликнулпораженныйБрекенбериис
любопытством взглянул на прославленного человека, сидевшего перед ним.
-- Я не сожалею о потересвоего инкогнито, -- сказал принц, -- ибо это
даст мне возможностьотблагодарить вас по достоинству. Я не сомневаюсь, что
вы сделали бы для мистера Годола столыко же, сколько дляпринца Богемского,
но так как последний может сделатьдлявассамогобольше, чемпервый, я
считаю в выигрыше себя, -- заключил он с широким и величавым жестом.
Затемпринц начал беседовать с офицерами об индийской армии и туземных
войсках,проявив, как всегда, большую осведомленность и высказавнесколько
здравыхсуждений.Поразительнаявыдержкапринцавминутусмертельной
опасностивызвалауБрекенберичувствопочтительноговосхищения.
Обворожительная учтивость и прелесть его беседы также произвели свое обычное
действие. Каждыйжест, каждаяинтонация были не только благородны самипо
себе,но,казалось,облагораживалисчастливогосмертного,ккоторому
относились. Брекенбери сказал себе с жаром, что длятакогогосударя всякий
мужественный человек с радостью пожертвует жизнью.
Старик,всевремя беседысидевший в углус часами в руках, внезапно
поднялся и шепнул что-то на ухо принцу.
-- Хорошо, доктор Ноэль,-- громкоответил Флоризель и, обратившись к
собеседникам,сказалнебез волнениявголосе: --С вашего позволения,
господа, я вынужден оставить вас в потемках. Близится наш час.
ДокторНоэльпогасиллампу. Тусклыйсероватый отблеск,предвестник
зари, нев состоянии был разогнать мракав комнате. Принц встал состула,
черты лица его были неразличимы, и нельзя было понять, какое чувство волнует
его в эту минуту. Подойдя к двери, он остановился возле нее в позе человека,
настороженно к чему-то прислушивающегося.
--Будьтедобры соблюдать полнейшуютишину, -- обратился он ко всем,
кто находился в комнате, -- ирасположиться всамом темном углу так, чтобы
вас не было видно.
Три офицера илекарьпоспешилиисполнить егоприказание. Втечение
следующих десяти минут вовсем Рочестер-хаусе не было слышно ни звука, если
несчитатькрысинойвознизапанелью.Затемгромкийскрипдверис
поразительной отчетливостью нарушилтишину, и вскоре навинтовойлестнице
послышалисьосторожные,медленные шаги. Через каждую ступеньку неизвестный
на минуту останавливался,словно прислушиваясь, и в эти промежутки, которые
казались бесконечными, глубокое беспокойство овладевало всеми. Доктор Ноэль,
хотьи производил впечатление человека бывалого, немог совладать с собою:
дыхание его вырывалось со свистом, зубы скрипели, он то и дело переносил вес
с одной ноги на другую и хрустел пальцами.
Наконецкто-тоснаружнойсторонывзялсязадвернуюручку,и
послышалось щелканьезатвора.Еще одна пауза, вовремя которой Брекенбери
заметил, что принц весь бесшумно подобрался,как бысобираясь с силами для
решающей схватки.Дверь приоткрылась, и в комнате стало немного светлее. На
пороге неподвижностоял человек высокого роста.В руке у него сверкал нож.
Ротегобылраскрыт,какпастьугончей,готовящейсяпрыгнутьна
затравленного зверя, и даже в предрассветномполумраке можно было различить
блеск его зубов. Капли со стуком скатывались на пол с его насквозь промокшей
одежды -- очевидно, он только что вышел из воды.
Вследующуюминутуонпереступилпорог.Прыжок, вскрик,короткая
борьба, и, прежде чем полковник Джеральдин успел подскочить на помощь, принц
уже держал своегопротивника за плечи. Враг был обезоружен и не в состоянии
пошевелиться.
-- Доктор Ноэль, -- сказал принц. -- Будьте добры, зажгите лампу.
Поручив пленника Джеральдину и Брекенбери, принц отошел и прислонился к
камину.Когдалампаразгорелась,все увиделина лицепринцавыражение
необычайной суровости. Перед нимистоял не Флоризель, беспечныйи светский
молодойчеловек,аразгневанный,полныйнепоколебимойрешимостипринц
Богемский. Закинув назад голову, онобратился к пленному председателю Клуба
самоубийц со следующей речью.
-- Господин председатель, -- сказалон. -- Вы сами попались в ловушку,
которую поставили мне. Скоро наступит утро -- последнее утро вашей жизни. Вы
только что переплыли Риджентс-канал; это ваше последнее плавание. Ваш старый
соучастник, доктор Ноэль, вместо того чтобы предать меня вам, доставил вас в
мои руки, чтобыя сотворил над вами суд. Могила, которую вывчера выкопали
для меня, волею божьегопромысла поможет скрыть от любопытного человечества
заслуженную вами кару. Итак, сударь, на колени, и молитесь,если у вас есть
склонность к молитве!Времянеждет,и верховныйсудьянаскучил вашими
прегрешениями.
Председательстоял,опустивголовуиугрюмоглядявпол, словно
чувствуя на себедолгий и беспощадный взглядпринца, ине отвечал наего
речь ни словом, ни жестом.
--Джентльмены,--продолжалФлоризель,перейдянасвойобычный
разговорныйтон.--Передвамичеловек, который долгоевремяотменя
ускользал. И вот, наконец, спасибо доктору Ноэлю, он у меня в руках. Повесть
овсех бесчинствах,которые он творил, занялабы слишком много времени, а
нам сейчас недосуг.Достаточносказать, чтоканал,которыйэтот негодяй
только чтопереплыл, обмелел бы ненамного, если бы вместо воды был наполнен
кровьюего несчастных жертв. Однакодажеи в подобных обстоятельствах мне
хотелосьбы соблюсти все законы, предписываемыечестью.Носудитесами,
джентльмены,речь идет, собственно, не о дуэли,а о казни,и предоставить
этому преступнику выбороружиябылобы неуместной церемонией.