"Надо где-нибудь укрыться сию жесекунду, не то мне конец!" -- подумал
он.
Едва унегомелькнула эта мысль, как переулоквдруг круто завернул и
поворотскрыл Гарриотврагов.Бываютобстоятельства, когда дажесамые
нерешительныелюдиначинаютдействоватьбыстроиэнергично,асамые
предусмотрительные забывают свое благоразумие и принимают безрассудно смелые
решения. Пришел такой час и для Гарри Хартли. Всякий, кто хорошо знал юношу,
подивилсябысейчас его отваге: он вдругостановился, перекинулкартонку
черезограду, проворно подпрыгнул,ухватился за верх стены обеими руками и
вслед за картонкой свалился в сад.
Когдаспустя секундуон пришелв себя,оказалось, чтоонсидит на
клумбе среди невысоких розовых кустов.
Руки и колени у него были изрезаны, потому что стена на случай подобных
вторженийбыла щедро утыканаосколками старых бутылок.Он чувствовал, что
весь разбит, аголова у него болити кружится.Вглубине сада, тщательно
ухоженногои засаженногодушистымицветами, виднеласьзадняя стена дома.
Дом,довольно обширный и,очевидно,обитаемый, постранному контрастус
садом был в забросе, обветшал и имел самый жалкий вид.С трех других сторон
сад был обнесен сплошной стеной.
Тупо поглядывая по сторонам, Гарри отмечалвсе эти подробности, но еще
не был в состоянии сопоставить ихи сделать из них разумный вывод. Поэтому,
заслышавшаги,приближавшиесяк нему поусыпаннойгравиемдорожке,он
обратил свой взор в ту сторону еще без всякой мысли о защите или бегстве.
К немус лейкой в руке подходил крупный человек грубой и отталкивающей
наружности,одетый,как садовник.Всякийвстревожилсябы,завидевего
громадную фигуру и встретив этот угрюмый взгляд исподлобья. Но Гарри был так
оглушенпадением,чтодажене испугался.Невсилахотвести глазот
садовника,онсиделнаместеинеоказалнималейшейпопыткик
сопротивлению, когда тотприблизился, взял его за шиворот и рывком поставил
на ноги.
Несколькомгновений оба молчали, уставившись другна друга: Гарри--
словно завороженный, а свирепый садовник -- с жестокой и злобной усмешкой.
-- Тыктотакой?-- спросил он наконец. -- Ктотебе разрешил лазать
через стены и ломать мои розы? Ведь это же "Слава Дижона"! Как тебя звать? И
что тебе здесь нужно? -- прибавил он, встряхивая Гарри.
Гарри не мог вымолвить ни слова в объяснение.
Нокак развэтотмомент Пендрегони разносчикпротопалимимо, и
хриплые голоса и звуки шагов громко раздались в узком переулке.
Садовник получил ответнасвойвопрос и поглядел наГарри с мерзкой
усмешкой.
-- Вор! -- сказал он. -- Честное слово, ремесло-то, видать, прибыльное:
тывонразоделсяджентльменомсголовыдопяток.И нестыднотебе,
вырядившись так, разгуливать по свету, когда честные люди,верно, рады были
быи твоимобноскам?Ну,говори, дрянь тыэтакая! --продолжалон.
И нестыднотебе,
вырядившись так, разгуливать по свету, когда честные люди,верно, рады были
быи твоимобноскам?Ну,говори, дрянь тыэтакая! --продолжалон. --
Простого языка не понимаешь? Нужно же мнепотолковать с тобой прежде, чем я
сведу тебя в участок.
-- Сэр, --сказал Гарри, -- право, все это -- страшноенедоразумение.
Пойдемте со мною к сэру Томасу Венделеру на Итон-плейс,и, клянусь вам, все
разъяснится. Теперьявижу, чтоисамыйдобропорядочныйчеловекможет
попасть в сомнительное положение.
-- Нет, красавчик, -- возразил садовник, -- мы с тобой пойдем вместе не
дальше полицейского участка,чтонасоседней улице.Инспектор, наверное,
охотно прогуляется стобойна Итон-плейс и попьет чайкуствоими важными
знакомыми. Может быть, тебе захочется идти прямо к министрувнутренних дел?
"СэрТомас Венделер", скажинамилость! И тыдумаешь,мненеотличить
джентльмена от обыкновенного прощелыги вроде тебя? Как ты ни оденься, я тебя
вижу насквозь. Вот рубашка, которая стоит не меньше моей воскресной шляпы, и
пиджак твой, ручаюсь, никогда не висел в лавке старьевщика, а сапоги...
Тутсадовник,поглядеввниз,разомоборвалсвоиоскорбительные
замечания и несколько секунд разглядывал что-то усебя под ногами. Когда он
заговорил снова, голос его звучал как-то странно.
-- Да что же это такое, черт побери? -- сказал он.
Следуя направлениюеговзгляда,Гарри увиделнечто, заставившее его
онеметьотизумленияи страха.Падая состены,онсвалилсяпрямона
картонку, котораялопнула сверху донизу, и из неевывалиласьцелаягруда
бриллиантов. Они рассыпались по грядке, и часть их была затоптана в землю, а
частьлежала навиду,сверкаяцарственнымвеликолепием.Былаздесьи
чудесная диадема, которой он так часто любовался, когда она сияла на головке
леди Венделер,были кольцаи броши, серьги и браслеты и даже неоправленные
бриллианты, блиставшие сейчасвкустах роз,словно каплиутреннейросы.
Лаская взор и отражая лучи солнца миллионами радужных вспышек, перед ними на
землележалокняжескоебогатство,всамойпривлекательной, надежнойи
долговечной форме, лежало у самых ног, хоть собирай в передник и уноси.
-- Боже милостивый! -- произнес Гарри. -- Я погиб!
Недавние происшествия смолниеносной быстротойпромелькнули унего в
памяти: емустало ясно, чтослучилось сним задень, и он стал постигать
связь так злосчастно перепутавшихсясобытий, от которых теперь зависела его
репутацияи судьба. Он посмотрелвокруг, как быищапомощи, но в саду не
было ни души,кроме него самого,рассыпанныхбриллиантовда его грозного
собеседника. И сколькоон ниприслушивался, он слышал лишь шелест листвы и
частое биение собственного сердца. Ничуть не удивительно, что, теряя остатки
мужества, Гарри повторил дрогнувшим голосом:
-- Я погиб!
Садовниквороватооглянулсяпосторонами,квидимомусвоему
облегчению, никого не увидел в окнах дома.