-- Держись, дурак ты этакий!--сказалон. -- Самоетрудное позади.
Почему ты сразу не сказал, что здесь хватит на двоих? Какое там -- на двоих!
Да надве сотни человек!Пошли, впрочем, отсюда, здесь нас могут заметить,
и, ради бога, поправьсвоюшляпуи почисти платье. В этакомнелепом виде
тебе далеко не уйти!
ПокаГарри,почтинесознавая,что делает,выполнялэтотсовет,
садовник,опустившисьнаколени,сталторопливособиратьрассыпанные
бриллиантыискладыватьихобратновкартонку.Отприкосновенияк
драгоценнымкамнямдрожь волненияпробегалапоегодюжемутелу,лицо
исказилось,глаза горелиалчностью,онсловноупивался своимзанятием,
растягивал его и любовноощупывал каждый камень. Наконец все былосделано.
Прикрыв картонку полой блузы, садовник поманил Гарри и направился к дому.
Усамой двери им повстречалсямолодой человек, по видусвященник, со
смуглымипоразительнокрасивымлицом,вчертахкоторогосочеталось
выражение слабости и решительности. Он был одет скромно, но опрятно, как это
принятоуегосословия.Садовникявно необрадовался этой встрече,но
постаралсяскрыть своюдосадуи,подобострастноулыбаясь,обратилсяк
священнику.
--Чудесныйденек, мистерРоллз.--сказал он, --просто лучше не
бывает. А это мой молодой приятель: ему вздумалось посмотреть на мои розы. Я
позволил себе провестиего в сад, решив, что никтоиз жильцов возражать не
будет.
--Я-то,вовсякомслучае,не буду, -- ответил преподобныйСаймон
Роллз.-- Даи непредставляю себе, чтобыостальныестали придираться к
такой малости. Сад принадлежит вам, мистер Рэберн,никтоиз нас недолжен
этогозабывать.Иесли вы позволяетенамгулятьздесь, былобы черной
неблагодарностьюзлоупотреблятьвашейдобротойи несчитаться свашими
друзьями.Однако я припоминаю, -- добавил он, -- что мы с этим джентльменом
как будто ужевстречались. МистерХартли, если неошибаюсь? Вам, кажется,
привелось упасть, разрешите выразить вам мое сочувствие.
И он протянул руку.
По какой-то девичьей застенчивости или просто желая оттянуть неизбежные
объяснения,Гарринепринялслучайноподвернувшейсяпомощиирешил
отпираться. Онпредпочел довериться садовнику, который былему неизвестен,
чем подвергать себя расспросам, а то и подозрениям знакомого человека.
-- Боюсь, что это ошибка, --сказалон. -- Мое имя Томлинсон,я друг
мистера Рэберна.
-- Правда? -- сказал мистер Роллз. -- Сходство поразительное.
Мистер Рэберн, которыйвсе время был как на иголках, почувствовал, что
пора положить конец этому разговору.
-- Желаю вам приятной прогулки, сэр, -- сказал он.
И он втащилГарри за собой в дом,а затем провел вкомнату с окном в
сад.
-- Желаю вам приятной прогулки, сэр, -- сказал он.
И он втащилГарри за собой в дом,а затем провел вкомнату с окном в
сад. Прежде всего он поспешил опуститьштору,потомучтомистер Роллзв
задумчивости и растерянности все еще стоял там, гдеони его оставили. Потом
садовник опрокинул распоротую картонку на столис выражением восторженной
жадностиналице,потираяляжкируками,замерпередоткрывшимися
сокровищами. Глядя на этого человека,обуреваемого низкими чувствами, Гарри
испытал новыемуки.Послелегкой, невинной ипустяковойжизниказалось
немыслимым очутиться сразу в мире низменных и преступныхпобуждений.Он не
помнил за собойникакогогреха, а теперь его постигла кара,мучительная и
жестокая--страхнаказания,недовериечестныхлюдейиунизительное
сообщничество человека гнусногои грубого. Он почувствовал,что с радостью
отдал бы жизнь, лишьбы убежать из этой комнаты ине видеть больше мистера
Рэберна.
-- А теперь, -- сказал тот, разделивдрагоценности на две почти равные
части ипридвигая одну к себе,--а теперь вот что.За все на этом свете
надо платить, и подчас даже порядочно.Надо вам знать, мистер Хартли,если
так вас зовут, я человеквесьмапокладистый и мое добродушие всю жизнь мне
мешало. Я мог бы прикарманить все эти красивые камушки, если б захотел, и вы
даже пикнуть не посмели бы. Только вы мне чем-то понравились, честное слово,
как-тонехочетсяобирать васдочиста!Такчто я,знаете,по доброте
душевной предлагаюподелиться.Дележ, -- тут онуказал на двекучки,--
сделан,кажется,справедливоипо-дружески.Осмелюсьспросить,мистер
Хартли,возражений небудет?Нетакойя человек,чтобыспоритьиз-за
какойнибудь брошки.
--Но, сэр,-- вскричал Гарри,-- то, что вы мне предлагаете, просто
невозможно!Драгоценности эти не мои, я не могу отдавать чужое инис кем
никакого дележа устраивать не буду.
--Ах,не ваши? -- возразилРэберн. --И вы отдаватьихникому не
можете, воткак?Нучтож,очень жаль;тогда мне придется вестивас в
участок.Полиция --подумайте-каополиции--какойпозордляваших
почтенных родителей!Подумайте,--продолжал он, беря Гарризаруку, --
подумайте осуде, околониях, лкаторге. Ведь настанетидень Страшного
суда!
-- Я немогу ничего поделать, -- жалобно бормотал Гарри.-- Ятут ни
при чем. Вы же не хотите идти со мной на Итон-плейс?
-- Нет,-- ответил тот, -- не хочу, это уж точно. Я намерен поделить с
вами эти игрушки здесь.
С этими словами он вдруг жестоко вывернул юноше РУКУ.
Гарринемог сдержать крика, пот покатился поего лицу.Может быть,
больистрах заставилиеголучшесоображать, нотолько все деловдруг
предстало перед ним в ином свете.