Сегодня вечеромя вам сообщу, на
чем я порешил.
Адвокатсогласился,чтотакбудетблагоразумнее,иФрэнсис,под
каким-то предлогомпокинувбанк, отправилсяпешкомдалеко загород и во
время прогулки тщательно обдумал вопрос во всех подробностях и со всех точек
зрения.Приятное сознание значительности собственнойперсоны побуждало его
неспешитьсрешением,однако ссамого началабыло ясно,чемвсе это
кончится.Грешная человеческая природа непреодолимо тянулась кпяти сотням
фунтов исклоняла его принятьстранные условия, которые былисопряженыс
ними.Он обнаружилв своейдуше непобедимое отвращение к имени Скримджер,
хотя до сих пор это имя никогда не бывало ему противно. Интересы его прежней
жизни показались ему узкимии прозаическими.Наконец оноткинул последние
сомнения и, окрыленный неведомым раньше чувством силыи свободы, повернул в
город, теша себя самыми радостными предчувствиями.
Он коротко переговорилс адвокатом и немедленно получил чекна деньги
за полгода, так как пособие начислялось задним числом -- с первого января. С
чекомвкармане он отправился домой. Квартира наСкотландстрит показалась
емунеказистой,внос неприятно ударил запах перловойпохлебки, ионс
удивлением,почти с досадой заметилкое-какие недостатки в манерахсвоего
приемного отца. Завтра утром, решил Фрэнсис, он будет уже на пути в Париж.
Онприбылтуда задолго доназначенногосрока, поселился вскромной
гостинице,гдеостанавливалисьобычноангличанеиитальянцы,иначал
совершенствоватьсявофранцузском языке. Сэтой целью ондважды в неделю
брал уроки, вступал в разговоры сгуляющими наЕлисейскихполяхи каждый
вечер ходилв театр. Он обновилсвой гардероб, оделсяпо последней моде и
каждое утро брился и причесывался в парикмахерской, находившейся неподалеку.
Всеэто придавало емувидиностранцаи,казалось,стирало унизительное
прошлое.
Наконецв субботу вечеромон отправилсявбилетную кассу театрана
улице Ришелье.Едва онназвалсвое имя,как кассир протянул емубилет в
конверте с еще не успевшей просохнуть надписью.
-- Его только что купили для вас, -- сказал кассир.
-- В самом деле? -- воскликнул Фрэнсис. -- Могу я спросить, каков был с
виду джентльмен, купивший его?
-- Вашего приятеля описать легко, -- ответил кассир. -- Он стар, крепок
и красив собой,у него седыеволосы и рубецотсабельногоудара поперек
лица. Такого приметного человека трудно не узнать.
-- Да, конечно, -- промолвил Фрэнсис. -- Благодарю вас за любезность.
-- Он не мог уйтидалеко, -- прибавил кассир. -- Если вы поспешите, то
еще нагоните его.
Фрэнсисаненадобылопроситьдважды;он стремительно бросился из
театрана улицу истал осматриваться посторонам. Он увидел немалоседых
людей, но, хотядогнал иосмотрел каждого, ни уодногонебыло рубца от
сабельного удара.
Он увидел немалоседых
людей, но, хотядогнал иосмотрел каждого, ни уодногонебыло рубца от
сабельного удара.С полчаса бегалон повсем соседнимулицам, но наконец
понял нелепость своих затянувшихся поисков.Тогда онрешил пройтись, чтобы
унять волнение, ибо возможность встречи с тем, кому он, очевидно, был обязан
появлением на свет, глубоко потрясла молодого человека.
Случилось так,что его путь лежалпо улице Друо, а дальше -- по улице
Великомучеников,икакразслучайпомогемубольше,чем всезаранее
обдуманныепланы.Ибона бульвареон увиделдвухсидевших наскамейке
мужчин, погруженныхвбеседу.Один былтемноволос,молод и красив, но с
явнымклерикальным отпечаткомво внешности, несмотрянамирскоеплатье.
Наружностьдругого во всех подробностяхсовпадала с описанием, которое дал
кассир. Фрэнсис почувствовал, каксердце забилось у него в груди: он понял,
что вот-вотуслышитголос своего отца. Обойдякругом, онтихонько уселся
позадисобеседников,которые были слишкомзаняты своимразговором, чтобы
глядеть по сторонам.
Как Фрэнсис и предполагал, они говорили по-английски.
-- Ваши подозрения, Роллз, начинают надоедать мне, -- сказал старик. --
Говорю вам, я стараюсь изовсех сил: миллионовводин миг не раздобудешь.
Развея незабочусьовас, совершенно незнакомомчеловеке,изчистого
доброжелательства? Разве вы не живете главным образом на мои подачки?
-- На ваши авансы, мистер Венделер, -- поправил его собеседник.
--Ну,авансы,есливамтакнравится, иизрасчета,ане"из
доброжелательства", если вы предпочитаете, -- сердито ответил Венделер. -- Я
пришел не для того, чтобы подбиратьвыражения. Дело есть дело. А ваше дело,
разрешите напомнить, дело темное, и нечего вам так ломаться.Доверьтесь мне
илиоставьтеменявпокое и ищите себедругого, но,вовсяком случае,
прекратите, ради бога, свои иеремиады.
--Я начинаю разбираться в жизни, --ответилмолодой человек.--И
понимаю, чтоувас есть все основанияобманыватьменя иникаких,чтобы
действовать честно.
Я тоже пришелне для того, чтобы подбирать выражения.Высами хотите
завладеть алмазом, -- да, да, вы не посмеете этого отрицать. Разве вы уже не
подделалиоднажды мою подпись и не перерыли мою комнату, пока меня не было?
Мне понятны причины вашихпроволочек: вы просто выжидаете.Вы ведь охотник
за алмазами и надеетесь раньше или позже, правдой илинеправдой, а прибрать
егок рукам. Говорювам:пораэтому положить конец. Не доводитеменя до
крайности, не то я обещаю вам неприятный сюрприз.
-- Бросьтевымне угрожать, -- отрезал Венделер. -- Замнойведь по
частисюрпризов тоже дело нестанет.Мойбратсейчас вПариже. Полиция
настороже. Если вы будете и дальше надоедать мне своим нытьем, мистер Роллз,
я самустроювамнеприятность.Ноужэтобудетперваяипоследняя,
понимаете? Как ещес вами разговаривать? Всему бывает конец, приходит конец
и моему терпению.