Едва взглянув, он разочарованно вскрикнул и застыл на месте.
Ложабыла пуста.Пока онприближался,мистер Венделер с дочерью тихонько
ускользнули прочь.
Кто-топозадинеговежливонапомнил, что он загораживает дорогу. Он
опятьмашинальнотронулсявпередипокорноподчинилсядвижению толпы,
которая вынесла его из театра. На улице давка ослабела, Фрэнсис остановился,
и свежий вечерний воздухбыстро привел его в себя. Он с удивлением заметил,
что у него очень болит голова ичто он не помнит нислова из виденных двух
актов. Возбуждение постепенно улеглось, на смену емуявиласьнепреодолимая
сонливость.Онподозвалфиакрипоехалксебевсостояниикрайнего
изнеможения, испытывая даже отвращение к жизни.
На следующееутроон вышел с намерениемподстеречь миссВенделер на
пути крынку и ввосемьчасов увидел, что она вышланаулицу. Онабыла
просто, даже бедно одета, но еегордая осанка и гибкая походка скрасилибы
самую скромную одежду. Даже корзинка -- так изящно она несла ее -- была ей к
лицу, словно украшение.Притаившемуся в дверном проеме Фрэнсису почудилось,
будто она все освещает насвоем пути, точносолнце, и заставляет отступать
прочь все тени, и он в первый раз заметил, чтогде-то наверху в клетке поет
птица. Он дал девушке пройти мимо, потом, выйдя из двери, окликнул ее.
-- Мисс Венделер! -- сказал он.
Она обернулась и, узнав его, смертельно побледнела.
-- Простите меня, -- заговорил он. -- Клянусь, я не хотел испугать вас,
даи можно липугатьсячеловека,который такгорячо желаетвамдобра.
Поверьте мне,я обращаюськвам такпо необходимости и не могу поступить
иначе. Нас многоесвязывает, но яброжу какв потемках.Мне бы следовало
действовать, а у меня связаны руки. Я не знаю,что и думать,не знаю даже,
кто мои друзья и кто -- враги.
Она с трудом обрела голос.
-- Я не знаю, кто вы, -- сказала она.
-- Ах нет, мисс Венделер, вы знаете! --возразилФрэнсис.-- Обо мне
вам известно больше, чем мне самому. Именно о себе я жду от вас разъяснении.
Расскажите мне все,что вы знаете, -- молил он.-- Расскажите, кто я и кто
вы, и почему переплелись наши судьбы. Хоть немного помогите мне разобраться,
мисс Венделер, скажитеодно слово, чтобы направить меня,назовите хоть имя
моего отца, -- и я удовлетворюсь этим и буду благодарен вам.
-- Зачем мне пытаться обманывать вас? -- промолвила она. -- Я знаю, кто
вы, но не смею сказать.
-- Тогдаскажите хотябы,что вы простилимою дерзость,иябуду
терпеливо ждать. Если мне нельзя знатьправды, я подчинюсь. Это жестоко, но
я могу выдержать ибольшее,если понадобится. Тольконе заставляйтеменя
мучиться мыслью, что я сделал вас своим врагом.
-- Вашпоступоквполнепонятен, -- сказалаона,--вы ни в чем не
виноваты передо мной. Прощайте.
-- "Прощайте"? Неужели навсегда? -- спросил он.
-- Я и сама не знаю, -- сказала она, -- Если хотите, то -- до свидания.
-- Я и сама не знаю, -- сказала она, -- Если хотите, то -- до свидания.
С этими словами она ушла.
Фрэнсис вернулся к себе в ужасном смятении. В то утроон сделал весьма
слабыеуспехи в геометрии ичаще оказывался уокна,чемсидел засвоим
импровизированным письменным столом.Однакозавсеутроему неудалось
увидетьничего примечательного околодома сзелеными ставнями, кроме того
разве, что мисс Венделер возвратилась и говорила со своим отцом, курившим на
верандетрихинопольскую сигару.Среди дня молодойчеловек вышел инаспех
утолилголодвближайшемресторанчике,нолюбопытство,остававшееся
неутоленным,подгонялоего, и он вернулся к дому на улице Лепик. У садовой
стены какой-то верховой, видимо, слуга, водил на поводу оседланную лошадь, а
привратникдома, гдежил Фрэнсис, покуривал трубку, прислоняськ дверному
косяку, и внимательно разглядывал ливрею и скакунов.
-- Глядите-ка! -- крикнул он молодому человеку. -- Прекрасныелошадки!
И какая нарядная ливрея! Владелец всего этого-- брат мистера Венделера, он
только чтоприехалсюда. Он генерал и увас на родине человекизвестный;
вам, вероятно, доводилось слышать о нем.
-- Признаюсь,-- возразил Френсис, -- я никогда не слыхивал о генерале
Венделере. У нас много военных в таком чине, да и мнеприходится вести дела
только с людьми штатскими.
-- Это тот самый генерал,у которого пропал индийский алмаз, -- сказал
привратник. -- Об этом-то вы наверняка читали в газетах.
Отделавшись от привратника,Фрэнсис помчался наверх и бросился к окну.
Возлекаштана,подсамымпросветомвлистве,сидели иразговаривали,
покуриваясигары, два джентльмена.Угенерала,краснолицегочеловекас
военной выправкой, было некоторое семейное сходство с братом: что-то общее в
чертах лица и коечтов осанке -- самаямалость, -- напоминавшее свободную,
могучуюстать Джона Венделера. Но генерал был старше, ниже ростом и проще с
виду,-- сходство было почти карикатурным, и рядомс диктатором он казался
совсем жалким и хилым существом.
Занятые разговором, они наклонялись друг к другучерез стол и говорили
так тихо, что Фрэнсису редко удавалось поймать несколько слов кряду. По этим
обрывкамон убедился,однако,чторечь шла о нем самом ио его будущем.
НесколькораздостигалоегослухаимяСкримджер,котороелегкобыло
различить, а еще чаще он как будто различал имя Фрэнсис.
Наконец,словновприпадкеярости,генералразразилсягневными
возгласами.
-- ФрэнсисВенделер!--закричалон, упираяна последнее слово. --
Фрэнсис Венделер, говорю я тебе!
Диктатордернулсявсемтелом,выражаятолисогласие,толи
пренебрежение, но молодой человек не расслышал его ответа.
Неужели это его они называли Фрэнсисом Венделером? Может быть, спор шел
обимени,подкоторымондолженбылвенчаться?Иливсеэтотолько
наваждение, пустой сон, порожденный его тщеславием и самомнением?
Некоторое время ему опять не удавалось расслышать их речей.