Мигом обернувшись, я увиделотряд
вооруженных солдат,а среди них высокогочеловека вплаще. Оншел,чуть
склонив голову,словнокого-то украдкойприветствуя учтивым поклоном;он
даже слегка взмахнул рукойнаходу, ипри этом на его красивомлице было
хитрое выражение.Мне казалось, что он глядит в мою сторону, нонаши глаза
так и невстретились. Процессия подошла к двери,которую распахнул слуга в
нарядной ливрее; два молодыхсолдата повели пленника в дом, аостальные со
своими кремневыми ружьями остались стоять у входа.
Вгородахлюбое уличное происшествие мгновенно собирает толпу зевак и
ребятишек.Такбыло и сейчас, нозатем толпа быстрорастаяла иосталось
только трое. Срединих была девушка,одетая, как леди, нашарфе вокруг ее
шляпки я узнал цветаДраммондов;но ее товарищи, вернее сказать, спутники,
были в лохмотьях, как все шотландские слуги -- таких я видел немало во время
своих странствий погорному краю.Все трое озабоченно о чем-то говорили на
гэльском языке, которыйбыл приятендля моегослуха, так какнапомнил об
Алане; и хотя дождь уже прошел и мой рассыльный поторапливал меня продолжать
путь, я подошел ближе к разговаривавшим, чтобы лучше слышать.Девушка резко
выговаривала слугам, те оправдывались и лебезили пред ней, и мне стало ясно,
что она принадлежит к семье вождя какого-то клана. Всетрое рылись у себя в
карманах -- насколько я могпонять, им удалось наскрести всего полфартинга,
и яусмехнулся:каквидно,все уроженцыгородинаковы-- у нихмного
достоинства и пустые кошельки.
Девушка случайно обернулась, и я увидел ее лицо.
Нет на светебольшегочуда, чем то, какженскийобразпроникаетв
сердцемужчины иоставляетвнем неизгладимый отпечаток,иондаже не
понимает, почему; емупростокажется, чтоименноэтого ему до сихпор и
недоставало.Удевушкибылипрекрасные,яркие,какзвезды, глаза,и,
конечно, эти глаза сделали свое дело, но яснее всего мне запомнились ее чуть
приоткрытыегубы. Впрочем, не знаю,что меня большевсего поразило, ноя
уставился нанее, как болван. Для нее было неожиданностью, что кто-то стоит
совсем рядом,и оназадержала на мне удивленныйвзгляд, быть может,чуть
дольше, чем позволяли приличия.
Посвоейдеревенской простоте я подумал, что она поражена моейновой
одеждой; я вспыхнулдокорней волос,и,должно быть, выступившую на моем
лице краску онаистолковала по-своему,так как тут жеотвеласвоихслуг
подальше, и я уже не мог расслышать продолжения их спора.
Мне и раньшенравилисьдевушки, правда,не настолькосильнои не с
первого взгляда,ноявсегдабылзаслоненскорееотступать, чемидти
напролом, так как очень боялся женскихнасмешек. Казалось бы, сейчася тем
болеедолженбыл по своему обыкновению отступать: ведь я встретил эту юную
леди на улице,она, по-видимому, провожалаарестованного, и с нею были два
довольнонеказистыхоборванца.
Но тут было особое обстоятельство: девушка,
несомненно, заподозрила, что я хочу подслушать ее секреты, а сейчас, когда у
менябылановая одежда и новаяшпага,когда на меня, наконец,свалилась
удача,яне мог отнестись к этому спокойно.Человек, попавший из грязив
князи, не хотел терпеть подобного унижения, тем более от этой юной леди.
Я последовалзаними иснялпередней свою новуюшляпу,стараясь
проделать это как можно изящнее.
--Сударыня,--сказаля,--справедливостирадиядолженвам
объяснить, чтонепонимаю по-гэльски. Не отрицаю, яприслушивался, но это
потому, что у меняесть друзья вгорной Шотландиии слышать этот язык пне
приятно,но что касается ваших личныхдел, то,говоривы по-гречески,я
понял бы столько же.
Она с надменным видом слегка присела.
-- Что же тут дурного? --произнесла она с милым акцентом, похожимна
английский (но гораздо приятнее). -- Даже кошка может смотреть на короля.
-- У меня и в мыслях не было вас обидеть,-- сказал я. -- Я не приучен
к городскому обхождению; до нынешнегодняя еще никогда не входил в ворота
Эдинбурга. Считайтеменя деревенщиной,-- таконо и есть,илучшеуж я
предупрежу вас сразу, не дожидаясь, пока вы сами в этом убедитесь.
-- Да, правда, здесь не принято заговаривать с незнакомыми на улице, --
ответила она. -- Но есливы из деревни, тогда это простительно. Я ведь тоже
выросла в деревне, я, как видите, из горного края иочень тоскую породным
местам.
-- Еще инедели нет, какя перешел границу, --сказаля. --Меньше
недели назад я был на склонах Бэлкиддера.
-- Бэлкиддера? -- воскликнула она.-- Неужели вы были в Бэлкиддере? От
одного этого звукау меня радуется сердце. Быть может, вы пробыли там долго
и встречались с кем-нибудь из наших друзей или родичей?
-- Я жил учестнейшего, доброгочеловека по имени Дункан Ду Макларен,
-- ответил я.
-- О, я знаю Дункана, и высовершенно правы! -- воскликнула она. -- Он
честный человек, и жена его -- тоже честная женщина.
--Да, --подтвердил я,-- ониочень славные люди, аместность там
прекрасная.
-- Лучше не найти на всем свете! --воскликнула она. -- Я люблю каждый
запах тех мест и каждую травинку на той земле.
Я был бесконечно тронут воодушевлением девушки.
-- Жаль, что яне привез вам оттуда веточки вереска, -- сказал я. -- И
хотя я поступил нехорошо, заговорив с вами на улице, но раз уж у нас нашлись
общие знакомые, окажите мне милостьи не забывайте меня. Зовут меня Дэвидом
Бэлфуром. Сегодня у меня счастливый день --я сталвладельцем поместья,а
совсем ещенедавно находился всмертельной опасности. Прошу вас, запомните
моеимя в память о Бэлкиддере, ая запомню ваше в память о моем счастливом
дне.
-- Мое имя нельзя назвать вслух, -- очень надменно ответила она. -- Уже
большеста летникто его непроизносит, разве только нечаянно. У меня нет
имени, как у Мирного народца -- эльфов.