И даже когда они отказалисьот
надежды высадиться вАнглиииуцелевшиекораблиАрмадывынужденыбыли
огибатьварварскийостровссевераимолилиНеболишьотом,чтоб
благополучновернутьсядомой,этисилыпо-прежнемупроявлялисвою
непостижимую враждебность.
До самого Оркни англичане шлизанимипопятам.Втуманеисчезли
десять галеонов. Шестьдесят кораблей, включаяиего"Идею",гдеонбыл
капитаном, держались возле флагмана и все же прорвались на север. Но пищау
них была на исходе,водавбочкахпротухла,накорабляхначалсямор.
Суровая необходимость вынудила их искать пристанища у берегов Ирландии,где
половина галеонов погибла при кораблекрушении. Как-то в штормкорабльдона
ПедроотнесловсторонуотАрмады:команда,ослабевшаяотголодаи
болезней, не могла с ним управиться. Чудом они добрались доКиллибега,где
дон Педро пополнил запасы воды и продовольствия. Онподнялнаногисвоих
обессилевших моряков лишь для того, чтобы они утонули убереговКорнуолла,
а он сам и на сей раз выжил, чтобы умереть ещеболеемучительнойсмертью.
Может быть, на них лежалопроклятие,раздаражизниизрукВсевышнего
следовало бояться больше всего?
О судьбе других кораблей, сопровождавших флагман, дон Педроничегоне
знал.Но,судяпособственнойсудьбе,когдаегогалеоноказалсяв
одиночестве, навряд ли другим кораблям Армады суждено вернутьсявИспанию,
а если они и вернутся, то привезут на родную землю мертвецов.
Дон Педро,совершенноподавленныйприключившейсяснимтрагедией,
размышлял о том, что пути Господнинеисповедимы.Поправдеговоря,одно
объяснение всему случившемуся было. Выход в море Армады замышлялся как"суд
Божий" в старом смысле: обращение к Богу, чтобы он рассудилстаруюверуи
новую реформированную религию; рассудил Папу иЛютера,Кальвинаипрочих
ересиархов. Так, стало быть, это иестьответБожий,данныйпосредством
ветров и волн, ему повинующихся?
Дон Педро вздрогнул, когда эта мысль пришла ему в голову: так онабыла
опасна, так близка к ереси. Он отбросилееивернулсякразмышлениямо
настоящем и будущем.
Солнце пробивалосьсквозьтучиистиралоснебапоследниеследы
вчерашней бури. Дон Педро, превозмогая боль, поднялся и в меру своихслабых
сил отжал камзол. Он был высок, прекрасносложен,навидемубылочуть
больше тридцати. Его платье, даже встольплачевномсостоянии,сохраняло
элегантность.Понемуможнобылоспервоговзглядаопределитьего
национальность. Дон Педро был во всемчерном,какиподобалоиспанскому
гранду, принадлежавшему к третьему,мирскомуорденудоминиканцев.Черный
бархатный камзол, зауженныйвталии,почтикакуженщины,былрасшит
причудливым золотым узором.
Черный
бархатный камзол, зауженныйвталии,почтикакуженщины,былрасшит
причудливым золотым узором. Сейчас, мокрыйотморскойводы,онгляделся
почти как панцирь с золотой насечкой. С черного кожаногопояса,тисненного
золотом, свисал справа тяжелый кинжал. Слегка помятые чулки были изчерного
шелка. Голенища сапог из мягчайшей кордовскойкожиспустились-однодо
колена, другое до самойщиколотки.ДонПедроселнапесок,поочередно
стянул сапоги, вылил из них воду инатянулснова.Потомонснялсшеи
кружевной датский воротник, прежде тугой, накрахмаленный, а теперьвисевший
тряпкой, отжал его, рассмотрел и с отвращением отбросил в сторону.
Пристально оглядев при ярком солнечном свете окрестности, донПедрос
ужасом понял, что изсебяпредставляюттемныепредметы,усеявшиеузкую
полоску прибрежного песка. Когда он впервые бросил на них рассеянныйвзгляд
в тусклый рассветный час, он принял их за камни или груды водорослей.
Еле волоча ноги, он подошел к ближайшему из них,помедлил,наклонился
иузналХуртадо,одногоизофицеровзлополучногогалеона,отважного
стойкого парня, со смехом сносившего все невзгоды иопасности.Большеему
не смеяться. Тяжелый вздох дона Педро прозвучал как реквием по покойному,и
ондвинулсядальше.Черезнесколькошаговоннаткнулсянамертвеца,
вцепившегося в обломокреи,накоторомегоносилопоморю.Потомон
обнаружил еще семь трупов - одни лежали,вытянувшисьнапеске,другие-
сжавшись в комок, там, куда их выбросило море. Трупы, обломки дерева,ящик,
кое-что из оснастки - вот и все, чтоосталосьотвеличественногогалеона
"Идея".
С грустью, всегда сопутствующей смерти,смотрелдонПедронасвоих
мертвых товарищей. Он даже прочел заупокойнуюмолитву.Нонаеготонком
лице цвета слоновой кости, чью нежную матовую бледностьоттенялинебольшие
черные усы и острая бородка, не отразилось и тени сожалениязаихсудьбу.
Дон Педро обладал трезвым холоднымумом,способнымоценитьреальностьи
подавить эмоции. Этим людям повезло больше,чемему.Онипринялисмерть
однажды, а ему еще предстояло, как он полагал, встретитьнесравненноболее
жестокую смерть в чужом враждебном краю.
Это было вполне разумноезаключение,авовсенепаника.Емубыла
знакома жгучая ненависть англичан кИспанииииспанцам.Оннаблюдалее
вспышки за те два года, что прожил при дворе королевыЕлизаветывсоставе
посольства; егокузенМендоса,испанскийпосол,былвынужденпокинуть
Англию, когда Трогмортонразоблачилегосвязьсосторонникамикоролевы
Шотландии в заговоре против Елизаветы.Еслиненавистьжилавангличанах
тогда, каков же должен быть еенакалсейчас,послестолькихлетстраха
перед Испанией, достигшего апогея, когда в эту Богом забытуюстранупришла
Непобедимая Армада? Он знал, какие чувства возбуждалвнемеретик,знал,
как поступил бы с еретиком у себя на родине.