Дон Педро с благодарностьюпринялэтотдаризаморилчервячка.
Пища, конечно, была скудная: ягоды маленькие, не очень зрелые. Но донПедро
сейчас был не очень разборчив. Невзгоды приучатнасценитьималое.Дон
Педро с наслаждением ел лесные ягоды, но вдруг его насторожилтресксучьев
вчаще.Онзамеристоялнеподвижно,какприютившиеегодеревья,
остерегаясь обнаружить свое присутствие. Напрягая слух, он ловил звуки.
Кто-то бежалполесу.ДонПедронеиспугался,егонелегкобыло
испугать. Но он был начеку: скорей всего, к нему приближался враг.
Враг объявился внезапно и оказался вовсе не тем, кого ждалдонПедро.
Из ольховника по ту сторону ручья выскочиларыжевато-коричневаягончаяи,
оскалившись, зарычала. С минуту она стояланаместеияростнолаялана
чужака в черном. Потом принялась бегать туда и сюда, выискивая переправу,и
наконец, изловчившись, одним махом одолела ручей.
Дон Педро тут же взобрался на огромный валун,лежавшийнеподалеку,и
выхватил рапиру. Проклятая собака получит свое.
Гончая прыгнула и готовабылаброситьсянанего,ноееостановил
властный голос:
- Лежать, Брут, лежать! Ко мне, а ну, ко мне!
Гончая в растерянности топталась на месте:охотничийинстинктвней
боролся с послушанием.Нокогдапоследовалаповторнаякомандаииз-за
деревьев показалась хозяйка, собака, гавкнув напоследок от досады излости,
снова перемахнула через ручей.
ГЛАВА VI
КАПИТУЛЯЦИЯ
Дон Педро, величаво стоявший смечомврукенавалуне,словнона
пьедестале, низко поклонился, уповая на то, что не выглядит смешным.
Дама по ту сторону ручья, которуюонприветствовал,должнабылапо
законувзаимногопритяженияпротивоположностейсразуочароватьсына
Испании.
У нее был нежный яблоневого цвета румянец,темно-золотые,какспелые
колосья, волосы, уложенные сбожественнойпростотой,вопрекичудовищному
жеманству, возведенному в моду Елизаветой. Синие глаза, широко раскрытыеот
изумления, были воплощением чистоты и наивности. Он с удовольствиемотметил
высокийростипленительнуюсоразмерность,присущуюлишьрасцветающей
женственности. Судя по наряду, онапринадлежалакблагородномусословию.
Суживающийся корсет, нелепыефижмы,хотьинестольсмехотворные,как
предписывала мода, не оставляли сомнений: перед ним отнюдьнепростодушная
Диана. Не только платье, но и сама манера поведения, то,какуверенноона
держалась перед благородным, хотьпомятыймокрыйкамзолипридавалему
несколько эксцентричный вид, незнакомцем, подтверждало догадку: этознатная
дама.
- Сэр, вы намеревались убить мою собаку?
Дон Педро де Мендоса и Луна не напрасно пробыл три годаприиспанском
посольствевЛондоне,гдепостояннобывалпридворе.
Онговорил
по-английски лучше, чем многиеангличане,илишьнекотороерастягивание
гласных выдавало в нем иностранца.
- Мадам, льщу себянадеждой,чтовынесочтетеменянедостаточно
галантным лишь потому, что нежаждудостатьсянаобедвашейсобаке?-
спокойно ответил он.
Легкий акцент и юмор, заключенный в ответе, удивили ее еще больше.
- Боже правый! - воскликнула она. - Навряд ливывырослиздесь,как
гриб, за ночь! Откуда вы, сэр?
- О,откуда!-Онпожалплечамиигрустнаяулыбкаоживилаего
печальные глаза. - Одним словом не скажешь.
Дон Педро спрыгнул с камня и втрипрыжка-свалунанавалун-
пересек ручей. Лежавшая у ног хозяйкисобакаприподняласьизарычалана
него, но леди приказала ей лечь и в назидание хлестнула ореховым прутиком.
Дону Педро все же предстояло объяснить, кто он такой.
- Перед вами жалкая жертва кораблекрушения. Испанскийгалеонразбился
о риф ночью в бурю, и меня выбросило на берег. Только я и уцелел.
Он увидел,каквнезапнопотемнелоеемилоелицо;есливнеми
отразился страх, то неприятия было значительно больше.
- Испанец! - воскликнула она тоном,какимговоряточем-тозломи
отвратительном.
Он, понурив голову, с мольбой протянул к ней руки.
- Убитый горем. - Он тяжело вздохнул.
ДонПедрототчасотметилпеременувеелице:женскаяжалость
преодолеларасовыепредрассудки.Онавсмотреласьвнеговнимательнее.
Мокрая одежда ирастрепанныеволосыбыликрасноречивееслов.Онаярко
представила себе картину кораблекрушения, гибели людей и ужаснулась.
Дон Педро прочел на ее лице эту вспышку сочувствия-оноченьтонко
разбирался в людях - и тут же обратил ее себе на пользу.
- Мое имя, - сказал он, не скрывая гордости, - дон Педро деМендосаи
Луна. Я граф Маркос, испанский гранд и ваш пленник, - сэтимисловамидон
Педро опустился на колени и протянул ей эфес рапиры, которую все ещедержал
в руке.
Она невольно отпрянула, потрясенная таким оборотом дела.
- Мой пленник? - она недоуменно свела брови. - О, нет, право же, нет.
- Если вам угодно, - настойчиво повторил дон Педро. -Мненикогдане
вменяли в вину и, надеюсь, не вменят, недостаток храбрости. Но теперь,став
жертвой кораблекрушения, один во враждебнойстране,яникоимобразомне
намерен сопротивлятьсяпленению.Я,какгарнизон,вынужденныйсдаться,
ставящий прикапитуляцииодно-единственноеусловие:сохранениечестии
достоинства. Там, на берегу, у меня былвыбор.Ямогброситьсявморе,
отвергшее меня, и утонуть. Но я, как вы могли заметить, ещемолод,ктому
же самоубийство карается вечным проклятием.