Там, на берегу, у меня былвыбор.Ямогброситьсявморе,
отвергшее меня, и утонуть. Но я, как вы могли заметить, ещемолод,ктому
же самоубийство карается вечным проклятием. Я предпочелдругое-пойтик
людям, разыскать человекаблагородногопроисхожденияисдатьсявплен,
вручив ему свой меч. Здесь, у ваших ног,леди,яначализакончилсвой
поиск, - и он протянул ей рапиру, которую на сей раз держал плашмя.
- Но я не мужчина, сэр, - молвила она в явном замешательстве.
- Так пусть же все мужчины вместе со мной возблагодарят за это Бога!-
воскликнул дон Педро и добавил уже серьезнее. - Во все времена несчиталось
зазорным, если доблесть сдавалась на милость красоте.Засвоюдоблестья
ручаюсь, а вы мне поверьте, пока не предоставится случайеепроверить,и,
надеюсь, эта проверка позволит мне сослужить вамслужбу.Авсеостальное
скажет ваше зеркалоиглазалюбогомужчины.Чтокасаетсяблагородного
происхождения, то его сразу не признает лишь слепой или шут.
То,чтоэтаситуациявозбуждаетлюбопытстводамыильститее
самолюбию, не вызывалоудонаПедронималейшегосомнения.Онастоль
романтична, что ни одна женщина, имеющая сердцеивоображение,неустоит
передсоблазном.Незнакомкусмутиланеобычностьсамогопроисшествияи
предложение испанского джентльмена.
- Но я никогда не слышала ничего подобного. Какямогувзятьвасв
плен?
- Приняв мой меч, мадам.
- Как же я удержу вас в плену?
- Как? - Он улыбнулся.-Пленника,которыйжаждетплена,удержать
легко. Неужели ваш пленник может желать свободы?
Он посмотрел на нее с пылкостью, способной изгнать последниесомнения.
Она, как и следовало ожидать, покраснела подеговзглядом:донПедроне
давал ей опомниться.
- Я сдаюсь в плен, - сказал он. - Вы вправе потребовать за менявыкуп.
Назначайте любой, какой пожелаете. Пока его не пришлютизИспании,яваш
пленник.
Дон Педро видел, что онавсеещесильноколеблется.Возможно,его
импульсивная пылкость, поспешность только усилили ее сомнения.Итогдаон
решил прибегнуть к обезоруживающей искренности, твердо уверенный в том,что
подробный рассказ о его бедствиях найдет откликвеедуше,итогдаему
удастся ее уговорить. Дон Педро подчеркнул, что рассчитывалнамилосердие,
что лишь надежда на ее доброту исостраданиепобудилиегоизбратьпуть,
который она сочла необычным, и это соответствует истине.
- Подумайте! - заклинал он ее. - Если я попаду ккому-нибудьдругому,
мне, возможно, придется худо. Я вовсе не оскорбляю вашихсоотечественников,
отказывая им вблагородстве,которое,позаконамрыцарства,мыдолжны
проявлять к несчастному, беспомощному врагу. Но люди - рабы своихстрастей,
а чувства, которые англичане испытывают сейчас киспанцам.
Но люди - рабы своихстрастей,
а чувства, которые англичане испытывают сейчас киспанцам...-онсделал
паузу, пожал плечами, - впрочем, это вам известно.Может,статься,первый
встреченный мной англичанинотброситпредставленияотом,какподобает
поступать, и позовет на помощь других, чтобы прикончить меня.
- Вы полагаете, без другихнеобойтись?-парировалаона,задетая
тонким намеком на то, что одному англичанину не устоять против испанца.
- Да, полагаю, леди,-неколеблясьответилдонПедро,прекрасно
знавший женщин, и добавил не без самоуничижения. - Если выотказываетемне
в смелости, я разрешу ваши сомнения делом.
Онзнал,чтодоказательствнепотребуется,чтонекоторыйвызов,
прозвучавший в его ответе, произвел на нее должное впечатление, ионвее
глазах - человек, сохранивший достоинство в беде,готовыйпринятьучастие
только в определенных, не оскорбляющих его честь пределах.Еслираньшеон
недвусмысленно просил ее о сострадании, теперь он столь жеяснозаявляло
том, что примет его лишь втомслучае,еслинепострадаетегочувство
уважения в себе.
Она же поняла, что если она согласится на егостранноепредложениеи
примет его в качестве пленника,ейпридетсяегозащищать.Иэтобудет
достойно ее, ибо, хоть перед ней и испанец, ончеловекиджентльмен.Она
была совершенно уверенавтом,чтосправитсясосвоейобязанностьюи
отстоитсвоегопленникаотлюбогоагрессора.Онправильнооценилее
благородствоисмелость.ВовсемКорнуолленетникого,ктомогбы
противостоять ей, вздумай она проявить свою волю.
Женское началоисклонностькромантикевзяливерх.Онаприняла
капитуляцию и проявила великодушие, стольсвойственное,поееубеждению,
английскому рыцарству.
- Будь по-вашему, сэр, - сказала она наконец.-Дайтемнеобещание,
что не предпримете попытку убежать, и я позволю вам сохранить оружие.
Дон Педро, все еще стоявший на коленях спротянутойрапирой,склонил
голову и торжественно произнес клятву:
- Перед лицом Господа и Пресвятой Девыклянусьчестьюиверой,что
останусь вашим пленником и не буду стремиться кпобегу,покавысамине
вернете мне свободу, от которой сейчас отказываюсь.
С этими словами дон Педро поднялся и вложил рапиру в ножны.
- Не сочтите за наглость, мадам, могуяузнатьимятой,укогоя
отныне в плену?
Она улыбнулась, в душе унееоставалосьчувствонеловкостизаэту
странную сделку.
- Я леди Маргарет Тревеньон.
- Тревеньон? - повторилон,проявляянеожиданныйинтерес.-Стало
быть, вы из семьи герцога Гарта.