– Ладно, ладно. Иду, – бормочу я, нехотя вставая и направляясь в редакцию.
Шевонн, к счастью, следом не идет. Впрочем, ей и не надо. В любом случае Шевонн будет в подробностях знать все содержание разговора – причем не только мои слова, но и Робин. Не спрашивайте, как у нее это получается.
– Алло.
– Привет, это Робин! – слышу на другом конце провода знакомый голос. – Извини, что звоню на работу, но других вариантов не было: потеряла твой имейл.
– Не волнуйся, ты меня ни от чего архиважного не отвлекаешь, – отвечаю я.
Робин вежливо смеется.
– Понимаю, в таких случаях надо обращаться к людям заранее, поэтому, если откажешься, не обижусь. Но… я тут подумала… не хочешь сходить со мной на Фестиваль комиксов?
– На Фестиваль комиксов?..
Ни разу не был на этом мероприятии. Впрочем, ничего удивительного. Комиксов не читаю, и ни один фильм, снятый по их мотивам, на меня впечатления не произвел.
– Да, – продолжает Робин. – Есть два билета на субботу. Один человек собирался пойти, а теперь оказалось, что не сможет. Жалко будет, если билет пропадет.
Интересно, что это за человек такой? Неужели Тим? Мое первое побуждение – отказаться. Да и кому понравится, когда его используют в качестве запасного состава, исключительно чтобы не пропадали билеты?
– Конечно, приду, – весело сообщаю я, гадая, что, черт возьми, на меня нашло и с чего вдруг мой язык надумал взбунтоваться против мозга. – Всегда мечтал побывать на Фестивале комиксов.
– Вот и отлично! – радуется Робин. – Только должна сразу предупредить. Есть одно правило…
– Д-да?..
Правило? Ох, не нравится мне это.
Глава 13
Правило действительно всего одно, зато какое! Все должны явиться в костюмах.
Робин надела зеленую винтажную армейскую куртку, фиолетовый парик, защитные очки, как у кочегара, и черные шорты. В одной руке держит маленькую круглую сумочку со звездой спереди, в другой – самую большую кувалду из всех, что мне доводилось видеть. Длиной метра два, не меньше. Одним ударом такой штуки запросто можно снести пехотный батальон. К счастью, сделано грозное оружие из стеклопластика, поэтому весит меньше килограмма. Настоящая такая кувалда, пожалуй, потянула бы на тонну.
Я ради такого случая нарядился в джинсы, желтую футболку с эмблемой группы "Plumtree" и белые напульсники. Футболка, конечно, маловата размера на два, да и в напульсниках чувствую себя старшеклассником-переростком, но в остальном выгляжу вполне нормально. На улице никто оборачиваться не станет. Вместе мы с Робин изображаем Скотта Пилигрима и Рамону Флауэрс из комиксов "Скотт Пилигрим против всех" и снятого по их мотивам одноименного фильма. Не успели мы войти в павильон, как за первые же пятнадцать минут насчитал не меньше двенадцати Рамон. Зато я, кажется, тут единственный Скотт. Рамон так много, что дежурящий у двери фотограф даже не просит нас остановиться, чтобы позировать для снимка. Правда, двести тысяч человек в костюмах имперских штурмовиков из "Звездных войн" он почему-то щелкает с удовольствием. Пока Робин бегает в дамскую комнату, а я стою и держу кувалду, каких только вариаций на тему не насмотрелся: штурмовики-зомби, штурмовики с мечами и луками в стиле "Игры престолов", штурмовики-супергерои, штурмовик в длинном фиолетовом плаще и широкополой шляпе, идущий вразвалочку с магнитофоном на плече (штурмовик-сутенер?..), и даже Годзилла в доспехах штурмовика.
В детстве любил "Звездные войны", но теперь тему заиграли до такой степени, что она у меня уже в печенках сидит. Проблема даже не в том, что бо́льшая часть продолжений – одни из худших фильмов в истории кинематографа, не в навязчивом мерчандайзинге и не в перегруженности спецэффектами… Хотя нет – в этом-то как раз и проблема. Именно новые фильмы виню в задержке развития у целого поколения зрителей, главным образом мужского пола. И поскольку теперь за дело взялась студия "Дисней", подозреваю, что эта вредоносная работа будет продолжена с помощью несчетного количества приквелов, спин-оффов и регулярного ребрендинга. В результате сага продолжит победное шествие, пока не достанет всех и каждого, включая жителей самых укромных уголков далекой-далекой галактики.
– Спасибо, что согласился составить компанию, – говорит вернувшаяся Робин. Возвращаю ей кувалду, которая по понятным причинам в кабинку туалета не поместилась бы. – Да еще и в последнюю минуту.
– Всегда пожалуйста, – отвечаю я, одергивая упорно ползущую вверх футболку. – Рискну предположить, что человек, который должен был ее надеть, ростом пониже меня.
– На самом деле футболка просто села после стирки, – пожимает плечами Робин. – Не заметила, что она из стопроцентного хлопка. Надо было внимательнее читать этикетку. Правильно говорят: поспешишь – людей насмешишь. Вообще-то собиралась идти на фестиваль вместе с Тимом, но буквально в последний момент он позвонил и сказал, что не сможет.
– С Тимом? Ах вот как.
– У него сейчас черная полоса, – продолжает Робин. – Хотел начать свой бизнес, но банк отказывается давать кредит.
– Сочувствую.
В конце концов, бывший муж и нынешний бойфренд – две совершенно разные вещи. И слава богу.
– Тим по-прежнему хочет, чтобы мы снова сошлись.
– Д-да?..
Новости все приятнее и приятнее.
– А я сказала, что сейчас об этом и речи быть не может.
– Понятно.
"Сейчас"? Погодите секундочку. Как прикажете понимать это "сейчас"? То есть пока Робин с бывшим мужем возобновлять отношения не намерена, но в будущем не исключает такой возможности? Похоже, эта девушка просто садистка – регулярно общаться с человеком, который хочет быть с ней, и при этом постоянно давать ему от ворот поворот! Хотя, возможно, Робин просто до сих пор заботится о Тиме и хочет убедиться, что у него все в порядке. Но нельзя исключать, что она просто самовлюбленная энергетическая вампирша, которой очень льстят попытки Тима ее завоевать. Как однажды сказал Джим Моррисон, люди – существа странные. Пока не узнаю Робин получше, буду на всякий случай держать дистанцию. Но увы – чтобы узнать девушку получше, дистанцию, наоборот, требуется сократить. Отношения – тот еще заколдованный круг. Чем ближе знаешь человека, тем понятнее, каких подводных камней следует избегать, чтобы твой корабль не потерпел крушение. Но, к сожалению, к тому времени, как успеваешь ра зобраться, где скрываются рифы, становится слишком поздно.
Робин улыбается:
– Какой ты милый в этих напульсниках.
Смущенно краснею.
– Спасибо.
Из-за этих "милых" напульсников кистей рук не чувствую – все кровообращение перекрыли. Но теперь ни за что их не сниму.
– А ты сногсшибательно смотришься с этой кувалдой. Не в том смысле, что сразу видно: любого с ног сшибешь, а в том… ну, ты понимаешь.
Следующие часа два бродим по залам, встретив не меньше двенадцати тысяч новых разновидностей штурмовиков. Единственный автор, ради автографа которого становимся в очередь, – Хуанита Эрнандес. Ее перу – или, вернее будет сказать, кисти? – принадлежит шеститомник, который в переводе с испанского носит название "Дом крови". Робин считает, что это лучшие – и самые недооцененные – книги за последние десять лет. Настолько, что Робин даже не поленилась притащить в сумке все шесть томов, чтобы Хуанита Эрнандес их подписала.
– Надеюсь, никаких тентаклей там нет? – спрашиваю я, когда мы отходим от стенда.
– Нет, что ты! – отвечает Робин, запихивая книги обратно в сумку. – Это замечательные комиксы! Действие происходит во время гражданской войны в Испании. Главная героиня – девочка, которая узнает, что ее отец – демон, поддерживающий националистов. Я тебе дам почитать. Единственный из приглашенных авторов, кто специализируется на теме тентаклей, – Ошеми Цузака. Он сидел рядом с пивным баром. Не заметил? Перед его стендом еще выстроилась шеренга парней в костюмах Конана.
– Что-то эти ребята слишком щекасты для варваров.
– Никогда не знаешь, кого тут можно встретить, – говорит Робин. – Как-то видела режиссера Питера Джексона в костюме дьявола из "Легенды".
– Как же ты его узнала?
– Вообще-то не узнала. Но через несколько дней увидела в журнале фотографию и вспомнила, что этот тип врезался в меня около павильона "Марвел".
– Вот нахал рогатый.
Робин смеется:
– Рога-то у него как раз были маленькие. Даже сердился, что все принимали его за Хеллбоя.
На Франт-стрит выходим уже к вечеру. Ветер дует ледяной, но после нескольких часов в напульсниках руки онемели окончательно, поэтому холода не чувствую. Повезло, что за руль садиться не надо.
– Отлично погуляли! – радуется Робин, застегивая куртку. – Ты сейчас куда? Перекусить не хочешь?
– Давай, – соглашаюсь я. – Куда пойдем?
Робин пожимает плечами:
– Опять пригласила бы к себе домой, но у меня там сегодня бардак. Получила заказ на оформление серии обложек, и теперь все горизонтальные поверхности в доме завалены альбомами и тюбиками с чернилами.
– А я позвал бы тебя к себе, но у нас в доме радиоактивный карантин.
Робин смеется, но, сообразив, что я почти не шучу, смущенно умолкает.
– Серьезно?
– К сожалению, да.
Объясняю ситуацию с радоном.
– Да, не повезло, – сочувствует Робин.
– Это еще не самое худшее.
– Даже так? – хмурится она.
– За день до того, как жильцов выселили на неделю, проснулся и увидел на ноге большой комариный укус. Меня ужалило радиоактивное насекомое. Если верить фильмам, скоро отращу крылья и буду жаждать человеческой крови.
Робин опять смеется:
– Не унывай. Зато у тебя появится новый длинный отросток, который можно использовать как… Ой, извини, опять меня заносит. Ужас! Что я такое ляпнула? Мне нельзя общаться с нормальными людьми.
В первых трех ресторанах, куда заглядываем по пути, все места заняты, поэтому решаем не устраивать арктическую экспедицию и берем ужин навынос в любимом греческом ресторане Робин, а потом ловим такси и едем к ней домой. Хозяйка кое-как разгребает альбомы, чтобы мы оба поместились на диване.
– И где же ты живешь, пока дом… даже не знаю, как сказать… очищают от радиации?
– Не уверен, что это правильное выражение. Надо узнать, как говорили про Фукусиму.
Робин зубами стягивает со шпажки кусок шашлыка сувлаки.
– Так куда ты на это время перебрался?
– В редакцию "Крика Вильгельма".
– Нормально устроился?
– Не очень, – отвечаю я, наливая Робин бокал вина. – Сплю в кладовке с человеком, который едва не сыграл в садомазопорнофильме "Побивание блудницы".
Робин едва курицей не подавилась.
– Чего-чего?..
Рассказываю про Тео и его неудачные попытки сделать актерскую карьеру.
– Но наш друг не падает духом и надеется, что все-таки сумеет пробиться в шоу-бизнес.
– Говорят, если не хватает таланта, единственный путь – через постель.
Смеюсь:
– Пытались предупредить его об этой опасности, но Тео, кажется, поймал звездную болезнь и ничего не желает слушать.
– Если так и дальше пойдет, это будет не единственная болезнь, которую он поймает.
– Еще один мой сосед – Костас. Из дома ему выходить нельзя, иначе сразу накинутся адвокаты. Сейчас его семью пытается засудить полстраны.
– А я думала, всех Ксенопулосов арестовали.
– Нет, не всех. Костаса несколько раз вызывали на допросы, но наверняка ничего важного не узнали. Костас ведь обо всех этих махинациях ни сном ни духом. В компании он был задействован в другой сфере – в развлекательной. Костас отвечал за увеселительные мероприятия, чтобы клиенты не замечали, как Ставрос избавляет их от обременительных накоплений.
– Спасибо, что напомнил, – вдруг оживляется Робин. – Хотела сказать, что прочитала твою книгу. Мне очень понравилось. Надо думать, Доменикоса ты списал с Костаса? Угадала?
– Да, – киваю я. – Там все про него. Кроме некрофилии, конечно. Эту характерообразующую черточку позаимствовал из другого источника.
– Неужели совсем не боялся, что Костас будет возмущаться? Ты ведь его изобразил, мягко говоря, в неприглядном виде.
– Тут беспокоиться не о чем. Чтобы возмутиться, надо сначала прочитать книгу. А мои друзья… как бы это сказать… не читают.
– А вот я всегда волнуюсь, что кто-нибудь из знакомых узнает в моих комиксах себя, – признается Робин.
– И много у тебя знакомых с гениталиями на груди? – шучу я и тут же чувствую себя полным придурком. – Извини. Сморозил глупость.
Но Робин только смеется:
– Не в буквальном смысле, конечно. Но многие персонажи похожи на людей, с которыми я общаюсь. Или раньше общалась.
– Как дела с издательством "Хатоки"? Будут они печатать твою "Еву"?
– Решение будет принято только в конце месяца, – отвечает Робин. – Но, по-моему, им понравилось. Кстати, не ожидала, что ты запомнишь название. Очень приятно.
– Я все помню. Память как у слона.
– Слышала, по твоей книге собираются снимать фильм, – говорит Робин. – Здорово!
Издаю страдальческий стон.
– Это не экранизация, а полная катастрофа. Режиссер… э-э… честно говоря, даже не знаю, с чего начать – с хорошей новости или с плохой. Впрочем, хороших новостей все равно нет, так что начну сразу с худшей. На главную роль он берет мою бывшую.
– Что?!
– Хотел было свернуть всю затею, но оказалось, что не имею на это права. Пришлось сдаться и уступить.
Робин на минуту задумывается.
– Будет совсем невмоготу, бери пример с Тома Клэнси.
– Это как?
– Выступи против фильма. Сделай официальное заявление. Призови людей не ходить в кинотеатры. Скажи, что не одобряешь эту экранизацию. Пусть твои поклонники устроят фильму бойкот.
Самому мне такое в голову не приходило. Откровенно говоря, идея соблазнительная… даже слишком соблазнительная.
– Хм… Студия подобное поведение не одобрит, а это значит, что издательство тоже останется недовольно. Ну а если говорить про моего литературного агента, то он меня попросту прикончит, и дело с концом.
– Наплюй на всех, – отмахивается Робин. – Книга твоя, значит, тебе и решать, что с ней делать. Тебе, а не какому-то режиссеришке. И вообще, воспользуйся свободой слова и скажи все, что думаешь.
– Мысль интересная, – киваю я. – Конечно, вряд ли кто-нибудь будет меня слушать, но хотя бы самому легче станет.
– Ну так действуй! – Робин шутливо стукает меня кулаком по плечу. – Только не говори, что это я тебя надоумила. Некоторым из нас еще надо зарабатывать на пропитание.
Смеюсь.
– Значит, обложки поручили оформлять тебе?
Робин кивает:
– Ну да. Первая им так понравилась, что сразу заказали вторую и третью. Готовую работу надо сдать в конце недели.
– Хочешь, обеспечу тебе еще один заказ? Будешь оформлять обложку моей следующей книги. Впрочем, издательство ее все равно издавать не захочет. Особенно если подниму бунт.
– Может, попробуешь издаваться за свой счет? – предлагает Робин. – Некоторые так делают.
– Рассматривал этот вариант, – признаюсь я. – Но, знаешь ли, страшновато покидать нашу писательскую ойкумену.
– Конечно, не у всех это получается, но знаю нескольких авторов, которые сумели пробиться, – говорит Робин. – По крайней мере, не придется больше терпеть глупые выходки режиссеров… и бывших девушек-актрис.
– Что верно, то верно, – соглашаюсь я, доедая сувлаки. – Очень вкусно. Раньше ни разу не пробовал.
– Да, обожаю этот ресторан. Их блюдами ужинать гораздо приятнее, чем моей стряпней.
– Не наговаривай на себя. В прошлый раз ты приготовила замечательный карри.
– Хочу сделать официальное признание, – вдруг смущается Робин. – Это блюдо я тоже взяла навынос в ресторане. А потом переложила во фритюрницу, будто сама приготовила. Вот я бессовестная, да?..
– А я-то ломал голову, как ты умудрилась пожарить столько овощей в таком маленьком старом агрегате. Особенно учитывая, что фритюрница даже не была включена в розетку.
Робин со смехом закрывает лицо руками:
– О боже, сейчас сквозь пол провалюсь! В следующий раз постараюсь так по-глупому не попадаться.
– Нет, в следующий раз моя очередь кормить тебя ужином, – объявляю я. – Но поскольку повар из меня тоже неважный, пойдем к сестре.
– К твоей сестре?
– Извини, – прожевав кусок курицы, поясняю я. – Имел в виду – в ресторан, где она работает. Кэти – шеф-повар в "Соррентино".
Робин вскидывает брови:
– Слышала про это заведение! Говорят, "Соррентино" – очень дорогой и роскошный ресторан, и попасть туда – целая проблема.
– Но только не для людей со связями.
– Ходят слухи, Стинг как-то явился туда с личным шеф-поваром.
– Нет, это был не Стинг, а какой-то кинопродюсер. Кэти, конечно, дала обоим хорошего пинка под зад. На кухне у моей сестры никто не берется за ножи без ее личного одобрения. Даже если ты продюсировал сотню дерьмовых боевиков. А если ослушаешься, твой собственный шеф-повар будет подавать тебе омлет из твоих собственных яиц.
Робин кладет шпажку на журнальный столик и проводит языком по зубам.
– Ну я и дура…
– Это еще почему?
– Только сейчас сообразила, что мы с тобой умудрились купить самое неподходящее блюдо для свидания. Хуже не придумаешь! Теперь все эти специи и приправы застряли между зубами! Можно ведьму без грима играть!
Растерянно умолкаю. Неужели Робин и правда считает, что у нас свидание? Или она это в образном смысле?
– Ну-ка, улыбнись.
Робин изображает широкий акулий оскал, совсем как у девушки с рекламного постера одного известного риелторского агентства.
– Все чисто, – говорю я и тоже принимаюсь старательно скалить зубы. – А у меня как?
– Что-то застряло между нижним передним зубом и… ну, в общем, соседним, – сообщает Робин. – Как называются эти зубы? Клыки? Резцы?
Пытаюсь справиться с проблемой при помощи языка.
– А теперь? Убрал эту фигню?
– Нет, фигня все на том же месте.
Принимаюсь выковыривать эту упрямую штуковину ногтем большого пальца. Но, к сожалению, вчера как раз их подстригал, поэтому подцепить ее никак не получается.
– Погоди, – говорит Робин и, взяв с журнального столика шпажку, подается вперед. – Не шевелись.
Любой бы отпрянул, если бы кто-то нацелил ему в лицо острый предмет, и я не исключение.
– У тебя точно есть лицензия на проведение таких серьезных операций?
– Доверься мне, – заявляет Робин. – Не волнуйся, больно не будет. Правда, если дернешься, ничего не обещаю. Или если у меня вдруг рука дрогнет. Но я художница, а у нашего брата рука верная. Ну же, будь хорошим мальчиком и сиди смирно.
Открываю рот. Робин наклоняется ко мне и придерживает за щеку левой рукой. До чего у нее теплые, мягкие ладони! После нескольких секунд сосредоточенного тыканья Робин качает головой:
– Извини, не получилось. Только еще глубже затолкала. Правда, есть хорошая новость: теперь эту штуку почти не видно.
– Но все-таки на ведьму я похож?
– Гораздо меньше, чем до этого.
Робин улыбается. Ее рука по-прежнему касается моей щеки. Она вообще задержалась там гораздо дольше, чем требует стоматологическая необходимость.