– Попробуй спровоцировать его на решительные действия, – советую я. – Найди файлы с музыкой, над которой РТ так упорно работает, и выложи в Интернет. Не все, конечно – там материала на десять альбомов. Но нескольких композиций будет вполне достаточно. Пусть люди послушают. РТ, как и любому критику, полезно будет побыть в шкуре автора произведения, которому выносят оценку.
– Руперт меня убьет!
– Ты сильно преувеличиваешь его возможности, – отвечаю я. – Если я могу бороться с РТ на равных, то ты его точно одолеешь.
– Нет, все равно слишком рискованно. Сначала уеду в Корею, а там посмотрим.
– Очень благоразумно, – соглашаюсь я. – Только адрес ему не давай. Я, во всяком случае, точно не собираюсь.
– Мы с Рупертом могли бы поехать вместе, – задумчиво произносит Шевонн. – У него диплом о высшем образовании. Я знаю нужных людей. Для Руперта получить сертификат на преподавательскую деятельность – раз плюнуть. Вот только затрудняюсь представить его в школе города Фукуока. Сам подумай – чтобы Руперт объяснял восьмилетним детишкам, как произносить названия основных продуктов питания!
– Все же лучше, чем ближайшие пять лет драить унитазы, – возражаю я. – И вообще, РТ полезно будет узнать побольше о других странах и культурах. Хотя бы будет в курсе, что бо́льшая часть народу ни разу не слышала про группу "Геоинженеры" и понятия не имеет, каким образом их дебютный альбом "Тонуть или плыть" продолжает традиции капитана Бифхарта.
– Между прочим, Руперт по тебе скучает. Я же вижу, – произносит Шевонн. – На днях ему пришла в голову какая-то суперсмешная шутка. Сначала обрадовался, а потом вспомнил, что поделиться не с кем. Я предложила: расскажи мне, может, оценю.
– И как, рассказал?
– Да. Дословно не помню, но мы обсуждали, что делать со сгнившим молдингом. А РТ взял и сказал: апельсины и грейпфруты выращивать. Я, конечно, ничего не поняла.
На некоторое время задумываюсь:
– Может, не грейпфруты, а лимоны? Апельсины и лимоны?
– Да, кажется, так.
Улыбаюсь:
– Тогда понятно.
– Так расскажи, в чем прикол! – просит Шевонн. – А то у меня эти цитрусовые со вчерашнего дня из головы не идут!
– Была такая британская рок-группа, "XTC", и басистом у них был Колин Молдинг. А "Апельсины и лимоны" – название альбома.
Шевонн вскидывает брови:
– Теперь въехала, но смешнее от этого не стало.
– Привыкай, ты за этого парня замуж выходишь. Тебе над его шутками всю жизнь смеяться, – пожимаю плечами я.
– Пожалуйста, хотя бы попробуй с ним помириться, – взмолилась Шевонн. – А то боюсь оставлять Руперта одного в редакции.
– В редакции "Крика Вильгельма", как в тюрьме, уединиться невозможно, – замечаю я. – Не волнуйся, в случае чего ему придут на помощь все двадцать пушистых членов Лиги справедливости.
– Я серьезно, – нахмурилась Шевонн. – Видел бы ты, как Руперт переживал, когда ты снова связался с этой своей бывшей. Придумывал всевозможные дикие планы, как вырвать тебя из ее когтей.
– В таком случае передай, что в этом больше нет необходимости.
– Значит, уже разругались? – спрашивает Шевонн.
– Нет, – отвечаю я. – Сошлись на том, что у нас все равно ничего не получится, и решили остаться друзьями.
– Обычно именно так говорят люди, которые разругались.
– У Натали вся жизнь в Лос-Анджелесе, – отвечаю я. – А меня туда под дулом пистолета не затащишь. Впрочем, благодаря действиям Национальной стрелковой ассоциации США скоро это будет самый популярный способ добраться до города. Как в фильме "Безумный Макс". Самом неудачном – том, где Тина Тернер снимается.
– Хм, – задумчиво кивает Шевонн. – Это хорошо. Мне твоя бывшая никогда не нравилась.
– Ты ведь ее ни разу не встречала, – напоминаю я.
– Зато после рассказов Руперта чувствую, будто знакома с Натали уже много лет, – отвечает Шевонн. – А лучше всего то, что теперь ты сможешь спокойно встречаться с Робин. Вот ее кандидатуру я полностью одоб ряю.
– Робин мне, конечно, нравится, – отвечаю я. – Но заводить отношения перед самым отъездом – неудачная идея.
– Ничего, потом передумаешь, – машет рукой Шевонн. – Уж я-то знаю, у меня на такие вещи чутье.
– Спорим на пятьдесят баксов, что не передумаю?
– Десять, – возражает Шевонн. – Я всего лишь бедный коррумпированный чиновник.
Услышав цитату из "Касабланки", смеюсь.
– Мадам, вы меня поражаете.
– Руперт буквально заставил посмотреть.
– Ну и как, понравилось?
– Хороший фильм.
– Да что там хороший! Отличный.
Шевонн встает с дивана и направляется к двери.
– Пожалуйста, пообещай, что вы двое все-таки постараетесь наладить отношения.
– "Мы двое" – это я и РТ или я и Робин?
– Не умничай.
– Лучше умничать, чем тупить.
– Вот именно. Не забывай об этом, – произносит Шевонн, выходит за порог и закрывает за собой дверь.
После ее ухода пытаюсь зайти на сайт "Крика Вильгельма", чтобы убедиться, что РТ так и не сумел воспользоваться своим административным доступом. Но сайт по-прежнему не работает. Даже подумать странно, что через столько лет наконец решился его закрыть. Нет ни единой причины восстанавливать страницу. Вдобавок после сегодняшнего инцидента больше РТ не доверяю. Сейчас я должен ощущать приятное удовлетворение, но ничего подобного не чувствую. Говорю себе, что оно, видимо, придет позже. Иначе придется предположить, что журнал для меня значит гораздо больше, чем я думал, а подобные размышления перед отъездом в Париж совершенно некстати.
Глава 24
Поскольку Тео по моей милости вот-вот окажется на улице, считаю своим долгом найти для него работу. Звоню кастинг-директору и спрашиваю, не могла бы она впихнуть моего хорошего друга куда-нибудь на задворки. Теперь Тео будет играть покупателя, стоящего в очереди к кассе в магазине, куда с пистолетом в руке врывается обезумевший от ревности муж одной из героинь, желающий расправиться с ее любовником, сотрудником вышеупомянутой торговой точки. У Тео даже есть текст – если, конечно, испуганное ойканье можно считать словами. Однако этого оказалось достаточно, чтобы Тео получил право вступить в актерский профсоюз. Как член этой организации, он отныне будет иметь возможность пробоваться на роли в рекламе и известных телесериалах – если захочет, конечно.
Эта сцена – единственная, на съемках которой решил поприсутствовать. Бо́льшую часть фильма снимают в павильонах, которые располагаются в перестроенном складе в районе спиртзавода. Откровенно говоря, прийти согласился только потому, что Тео нервничал и попросил составить компанию. Сказал, что ни разу не бывал на киносъемках. Я тоже, поэтому какая от меня помощь и поддержка – не представляю.
Ни в одной из сцен, съемки которых назначены на это утро, Натали не участвует. С тех пор как решили перед отъездом отвыкать друг от друга, ни разу не виделись. Не думал, что придется полностью прервать общение, но, наверное, в таких делах полумерами не обойдешься. А жаль. С Натали интересно. С тех пор как перестал ходить в редакцию и на собрания киноклуба, мой круг общения значительно сократился.
– Спасибо тебе огромное! – не устает повторять Тео.
Стоим в сторонке, рядом с осветителями. Тео только что вышел из гримерки. Персонаж, которого он играет, – бизнесмен, по дороге домой заскочивший купить кое-что для жены. Поэтому костюмеры нарядили Тео в темно-зеленый деловой костюм в тонкую полоску, а на голову зачем-то водрузили котелок. Костюм смотрится вполне прилично, но в котелке Тео смахивает на персонажа "Мэри Поппинс". В такие моменты начинаешь жалеть, что не сорвал съемки, пока была возможность.
Впрочем, какая разница? Когда фильм выйдет на экраны, я все равно уже буду во Франции. Смотреть его не собираюсь, а рецензии мне на глаза вряд ли попадутся. Разве что если сам начну их выискивать, а этого делать точно не собираюсь.
– Тео, хватит уже меня благодарить. Ничего особенного я не сделал, – отмахиваюсь я. – Ну как, готов?
Вместо ответа, Тео делает подряд несколько глубоких вдохов и выдохов, потом принимается монотонно мычать с закрытым ртом, одновременно постукивая себя по груди. Должно быть, этому упражнению Тео научили на курсах актерского мастерства. Несколько человек бросают на него недоуменные взгляды, а помощник режиссера просит вести себя потише – бригадир осветителей не слышит, что ей говорит оператор-постановщик.
– Извините, – бормочет сконфуженный Тео.
– Ну, ты как? – спрашиваю я, подкрепляя силы роллом с курицей. – Справишься?
– Да, – шепчет Тео. – Все нормально. Все отлично!
Не считая шляпы, мой друг выглядит точно так же, как в бытность актуарием. Обратно домой, правда, еще не переехал, но Дориан уже разработала график коротких визитов, которые помогут ему снова влиться в семейную жизнь. В случае, если все пойдет по плану, частота и продолжительность этих визитов будут постепенно возрастать, и так до тех пор, пока Тео не обоснуется в доме постоянно в качестве мужа и отца. Пожалуй, этой стадии Тео, при всем своем упорстве и энтузиазме, достигнет к концу следующего месяца. Похожим способом маленьких детей приучают к детскому саду.
– Стыдно признаться, но не читал твою книгу. Правда, теперь непременно прочту, – между тем обещает Тео. – Но раз уж такое дело – может, расскажешь что-нибудь о моем герое?
Усмехаюсь:
– Жаль тебя разочаровывать, но в романе твоего персонажа нет. Там просто упоминается, что, когда в магазин врывается ревнивый муж с пистолетом, у кассы стоит очередь.
Тео с задумчивым видом кивает. От сценического волнения бедняга потеет, как стакан холодного пива на солнышке, и руки у него трясутся.
– На занятиях нас учили: даже если играешь маленькую роль, продумай биографию своего персонажа, реши, что он за человек. Это помогает лучше вжиться в образ.
– М-м-м… – тяну время я, набивая рот куском ролла.
Несмотря на любовь к кинематографу, терпеть не могу слушать, как актеры с напыщенным и высокомерным видом рассуждают о секретах и тонкостях своего мастерства. А большинство из них, давая интервью на телевидении, придерживаются именно этой манеры, которая, надо сказать, ужасно раздражает. Вот почему никогда не мечтал стать режиссером.
– И все-таки расскажи что-нибудь о моем персонаже, – просит Тео. – Что он за человек? Что делает в этом магазине? Какие мотивы им движут?
– Ладно, – соглашаюсь я. – Судя по твоему костюму, ты актер массовки из фильма "Питер Пэн". Что ты здесь делаешь? Раздуваешь из мухи слона. А что касается мотивов, то ты, видно, всеми силами стремишься довести меня до белого каления. Расслабься. Все очень просто. Встанешь в очередь, а когда скажут "мотор", сделаешь испуганное лицо. Съешь-ка лучше кексик. Тут отличный шведский стол.
Тео искоса бросает взгляд на еду.
– Костюмеры сказали, чтобы не ел в костюме. К тому же от волнения аппетит у меня сегодня не слишком хороший.
– Тогда просто успокойся. Все будет отлично.
Тео принимается за очередное актерское упражнение и мотает головой из стороны в сторону, будто готовится к съемкам в фильме, где по сюжету предусмотрены диковинные колдовские ритуалы.
– В последнее время обстановка в редакции несколько напряженная, – сообщает Тео. – А точнее, с тех пор, как у вас с РТ на мальчишнике возникло… маленькое недопонимание.
– Ну да, – произношу я.
– А когда ты закрыл сайт, – продолжает Тео, – снижению напряженности это не способствовало.
– Ты видел, что он понаписал на главной странице?
Тео кивает:
– Согласен, РТ повел себя не слишком умно. Но когда понял, что сайт закрыт и снова его открыть не получается, немножко вспылил.
– Что значит – "немножко вспылил"?
– Ну… – мнется Тео. – Разбил компьютер.
– То есть единственный нормально работающий компьютер в редакции? – спрашиваю я.
Раньше у нас было три нормальных ноутбука. Один из них я забрал, когда съехал. Заменять его не стали. Второй РТ поставил у себя в комнате, но ежедневные прогулки по порносайтам не прошли даром. Как часто происходит в таких случаях, РТ подцепил вирус, который атаковал веб-камеру и разослал видео, на котором хозяин ноутбука занимается самоудовлетворением, двум тысячам ни о чем не подозревающих жителей России. Таким образом, для работы остался всего один ноутбук.
– Да, – вздыхает Тео. – РТ схватил его и швырнул о стену.
– Надеюсь, стена не пострадала? – интересуюсь я.
Когда въехали в дом на Голден-авеню, залог вносить не стали. Еще не хватало, чтобы владелец здания каждый месяц таскал меня по судам, требуя оплатить нанесенный РТ ущерб.
– Осталась маленькая вмятинка, – признается Тео. – Если на этом месте повесить картину, никто не заметит.
Ничего не скажешь, приятная новость. Теперь вдобавок к прочим проблемам придется беспокоиться, как бы РТ до августа не разнес здание.
– Он попробовал снова включить компьютер, а когда убедился, что тот не работает, спустился в подвал, нашел какой-то ржавый металлический прут и разбил ноутбук на самые мелкие кусочки, на какие только смог. Потом сложил их все в коробку и сказал, что отправит тебе по почте.
Интересно, думаю я. Может, сообщить о подозрительной посылке в правоохранительные органы? Тогда РТ задержат по подозрению в терроризме. Между прочим, это для его же блага, а то как бы не замерз в багажном отсеке самолета, куда проберется, чтобы последовать за мной в Париж.
– Поразительно, – бормочу я. Хотя сам нисколько не удивлен.
– Шевонн сказала ему, чтобы перестал валять дурака, – продолжает Тео. – И тут РТ совсем взбесился.
Да-да. Хотя до этого был совершенно спокоен.
– И в чем же это выражалось?
Тео вздыхает:
– Опять схватился за прут и со всего размаху стукнул по одному из ее чучел. Тому, что в летчицких очках и спортивных штанах.
– Это Жан-Клод Как Дам.
– Да. Кажется, так его звали, – кивает Тео.
– А потом что?
– Можешь себе представить, – произносит Тео. – Теперь уже взбесилась Шевонн. Заявила, что это была последняя капля. Собрала вещи в чемодан и тут же уехала. Сказала, через день-два вернется за оставшимися чучелами, а если с ее бедными зверушками за это время что-то случится, с виновным она сделает то же самое, только в десятикратном размере.
– То есть свадьбе не бывать?
– Похоже на то, – пожимает плечами Тео. – Шевонн объявила, что уезжает в Корею преподавать английский, или что-то вроде того. Думаю, затруднительно будет провести церемонию бракосочетания, когда невеста находится в пятнадцати тысячах миль от жениха.
– А Костас в этом балагане участвовал?
– Нет. Он уже несколько дней как съехал, – сообщает Тео.
– Да ты что! Куда? – удивляюсь я.
– Подробностей пока не знаем, – отвечает Тео, – но теперь он живет с женщиной. Единственное, что рассказал Костас, – ей за семьдесят, вдова. Была замужем за бизнесменом, заработавшим баснословное состояние на кол-центрах в республике Филиппины, но в прошлом году супруг скончался от сердечного приступа.
– Значит, с гениальным приложением для айфонов ничего не вышло и теперь Костас решил попробовать себя в роли жиголо?
– Наверное, – кивает Тео. – Костас ведь ничего не умеет, кроме как быть богатым. Впрочем, для человека, выросшего в семействе Ксенопулос, это вполне естественно.
Тут актеров вызывают на съемочную площадку, и разговор приходится прервать. Первый дубль испортил Тео – забыл ойкнуть и всю сцену улыбался во весь рот. Второй дубль тоже пришлось переснимать из-за него. На этот раз Тео отреагировал даже слишком бурно и с пронзительным визгом, от которого заложило уши у всех присутствующих, бросился заслонять собой девочку-подростка с рюкзаком на спине, отчего школьница испугалась по-настоящему. Следующие два дубля прошли более гладко, но Тео каждый раз вздрагивал либо слишком рано, до появления вооруженного мужчины, либо слишком поздно, когда того уже успевали скрутить. Перед съемкой пятого дубля Жирол поставил Тео в хвост очереди, где его было почти не видно, и дело сразу пошло на лад. Наконец Жирол остался доволен сценой. Рабочие тут же кинулись переставлять осветительные приборы и двигать стены, готовя декорации к съемкам следующего эпизода. Тео с унылым видом подошел ко мне.
– Жуть, да и только! Едва со стыда не сгорел! – качает головой он. – Нет, не по мне это дело.
– А ты чего ждал? – пожимаю плечами я. – Первый блин всегда комом. Да, вряд ли эту сцену будут демонстрировать в качестве твоей лучшей на следующей це ремонии вручения Оскара, но главное, что ты все-таки справился. Вспомни Харрисона Форда. В своем первом фильме играл крошечную рольку посыльного, а когда эпизод сняли, режиссер заявил, что кинозвезда из него не получится. Ты же смелый парень – не побоялся осуществить свою мечту. Если честно, я тобой восхищаюсь.
– Очень мило с твоей стороны, – смущенно произносит Тео. – Но для актерства, видно, нужны железные нервы. Вообще-то со следующего месяца меня готовы взять на прежнее место в "Фирмстрах". Пока временно, но сейчас всех на таких условиях нанимают.
– Ну что ж, по крайней мере, ты попытался, – пожимаю плечами я. – Когда выйдет фильм, сможешь хвастаться, что там снимался. Потом детям эту сцену показывать будешь – конечно, когда перерастут возрастное ограничение.
– А ты еще до премьеры уедешь, – вздыхает Тео. – Кстати, когда улетаешь в Париж?
– В конце лета.
– А остальным когда собирался сказать? – интересуется Тео.
– Дожидался удобного момента, – отвечаю я. – Но за весь год ни одного не представилось.
– Погоди, ты ведь пропустишь десятилетний юбилей киноклуба! – восклицает Тео. – Мы собирались устроить праздник!
– Да, – киваю я. – Пропущу. Но судя по тому, что получилось в прошлый раз, когда попытались устроить праздник, наша компания в этом деле не мастера. Таким, как мы, страховку по гарантии завершения никто не выплатит.
– Какую страховку? – спрашивает Тео.
– Гарантии завершения. Ее приобретают, когда снимают фильмы – на случай, если что-то произойдет с исполнителем главной роли или в месте съемок произойдет стихийное бедствие, – поясняю я. – Кстати, странно слышать такой вопрос от тебя! Страхование – это же по твоей части. Думал, ты про это дело все знаешь.
– Я работаю в другой сфере, – качает головой Тео. – В основном занимаюсь сельскохозяйственными угодьями.
– Звучит увлекательно.
Тео улыбается:
– В эпизодах сниматься, конечно, веселее, зато актуариям зарплату платят регулярно.
– Тоже верно. Из редакции тебе ведь все равно придется съезжать. А мы с РТ теперь не то что в одном здании – на одном континенте находиться не сможем.
– Вы с ним в последнее время не виделись? – спрашивает Тео.
– В смысле, после драки? – вскидываю брови я. – Шутишь, что ли? Хотя, может быть, РТ всю неделю прячется у меня в шкафу с ножом, готовясь застать меня врасплох и напасть. Но вообще-то мы с ним сейчас не общаемся. А что, РТ нет в редакции?
Тео кивает:
– Ушел пару дней назад, и с тех пор ни слуху ни духу. Сначала решили: пусть идет. Все-таки человека невеста бросила. Думали, напьется с горя и вернется. Но пока не приходил…
– "Решили"? – переспрашиваю я. – "Думали"? Во множественном числе?
– Ну да, – торопливо отвечает Тео. – Я все рассказал Дориан. Хотелось с кем-нибудь обсудить, вот и подумал: почему бы не с женой?