У каждого из нас имелся свой ночной кошмар, и моим был именно плохой гольф… хотя это далеко не последнее, к чему прибегнешь, сражаясь с прибоем.
В ночь перед тем, как Хуану надо было возвращаться обратно на его каторгу в Колорадо, мы устроили в честь проводов что-то наподобие семейного ужина в таверне «Кона». Перед этим позвонил Капитан Стив, сообщивший, что накат волн, наконец, спал достаточно, чтобы мы рискнули выйти из порта, скажем, завтра, но к этому моменту никто ему уже не верил, да и путешествие к Южной Точке заняло бы два дня… то есть, даже если все на мази, мы брались за дело без Хуана.
Ральф расстался с водой раз и навсегда. Единственный поход на лодке запомнился ему как кошмар, поэтому он сфокусировал все остатки сил на поисках досуга на суше. Его поездка в "Вулкано Хаус" дала немного, поэтому теперь он вознамерился повстречаться с призраком капитана Кука, а заодно и легендарным королем Камехамехой. После того, как я проинформировал его о том, что памятник капитану Куку на противоположной стороне бухты Килакекуа документально заверен как клочок Британии на территории США, он решил сделать то, что на его месте сделал бы любой англичанин – податься туда и припасть к обломку родины на краю чужого острова.
По морю открывался простой путь, но не при погоде Коны; поэтому он заявил, что возьмет всю семью в поход – в мучительную пятимильную пешеходную экскурсию вниз по скалам от шоссе. Прогулка вниз не представлялась катастрофой, чего нельзя было сказать о дороге обратно. Анна и Сейди с готовностью восприняли идею экскурсии и преклонения перед единственной святыней, какую они могли здесь нарыть.
Тошнотворное путешествие, иметь хоть малейшее отношение к которому я не желал. Мы с Капитаном Стивом наблюдали за ними с лодки, двигаясь вдоль побережья. Памятник Куку представлял собой маленькую мраморную колонну наподобие миниатюрного монумента в честь Вашингтона, всаженнего в склон черных камней.
Правительство США официально и документально отдало этот крохотный обрезок Англии в качестве жеста деликатной благодарности за все деяния капитана Кука: он, в сущности, отдал жизнь за то, что открыл груду камней, которой позже суждено было стать 50-ым штатом Союза и нашим единственным реальным форпостом в Тихом океане.
История Гавайев настолько изгажена алчностью, дилетантством и тупой ковбойской дипломатией, что свора декадентов, руливших Англией в тот период, заслужила повешенья за ноги на манер Муссолини за то, что позволила обменять эти острова на бетонный кол. Англия контролировала бы весь Тихий океан последующие 200 лет, если бы Граф Сэндвичский не получал такого субсидирования от Короля Георга III за членство в "Клубе Геенны Огненной", что не видел ничего дальше кончика собственного шишака. Граф в тот год не вылезал из оргий, пока Король пытался совладать с гаденьким восстанием, получившим имя "Американская Революция". К тому дню, как капитан Кук пристал к пляжу в бухте Килакекуа, британская армия увязла в грязище в штате Вирджиния в местечке под названием Йорктаун, а Граф Сэндвичский – первый лорд из адмиралтейства и покровитель, в честь которого острова получили прозвище Бутербродных – был так занят, суя туда-сюда, что времени озаботиться чем-то еще просто не хватало.
Точно так же сэр Френсис Дэшвуд, один из наиболее позорных дегенератов, когда-либо топтавших улицы Лондона, ведя переговоры с Бенджаменом Франклином, игнорировал тот факт, что его друг Сэндвич, по сути, обнаружил территорию, которая позволила бы Англии контролировать весь Тихий океан.
Камехамеху отличали предприимчивость, энергия, решительность, неутомимость и упорство в достижении целей. Вдобавок, у него было мощное телосложение и непревзойденная осведомленность по части военных игр и физических упражнений его страны. За эти качества тела и духа за ним, вероятно, и признавали огромную власть и многолетнее владычество над Бутербродными островами.
Несомненно, Камехамеха был проницательным принцем с твердым характером. В его правление люди стали более образованными, улучшилось и материальная сторона; приобретение железных инструментов облегчило их труд; появление огнестрельного оружия изменило военное ремесло; и во многих случаях ткань с Европейских мануфактур заменяла местная хина. Но эти новшества, по-видимому, явились скорее результатом общения с пришельцами, нежели принятых мер их владыки; хотя постоянное поощрение Камехамехой прибывающих визитеров, несомненно укрепило его позиции.
Его прозвали Альфредом Гавайским, хотя он скорее был их Александром, которым большую часть его жизни двигали амбиции и жажда завоеваний, и затмевало их только корыстолюбие.
Судовой журнал Уильяма Эллиса
Первым, кого я увидел, войдя в таверну «Кона» тем вечером, был Эккерман. Он сидел у барной стойки с каким-то ушлепком в колоколообразных «левайсах», в котором я узнал отъявленного юриста-нарка из Калифорнии. Мы общались на одной из марафонских тусовок в Гонолулу, где он совал свои визитки всем, до кого мог дотянуться, со словами:
– Вот, держите. Рано или поздно пригодится.
Боже, подумал я. Вот пиявки хреновы, они везде. Сначала они просто шмалили дурь, потом принялись ее распространять, а теперь точат корни всей наркокультуры, как выводок диких кротов. Пробьет час, и они еще вырастут соляными столбами у нас на пороге.
Одна из причин, почему я отважился поехать на Гавайи – чтобы хоть немного отдохнуть от юристов, поэтому я собрал нашу вечеринку подальше от них за столиком с видом на волнорез. Семья Ральфа уже была в сборе, а сам он надрался в дрова. Когда мы дошли до столика, он посмотрел на Капитана Стива и прорычал:
– Опять ты здесь! Какие байки ты на сей раз продаешь? Новые рыбные истории?
Стив нервно улыбнулся:
– Нет, Ральф. Сегодня обойдемся без вранья. Я выучил урок – ты человек, которому лучше не врать.
– Вот отличие от меня, – сказал я. – Я – легкая добыча. Мы сегодня снимаемся и движемся к Южной Точке.
Я сел за стол и закурил косяк, который, похоже, никто не заметил. Ральф пялился на меня, лицо выражало шок и отвращение.
– Невероятно, – заворчал он. – Ты опять собираешься выйти в море на этой придурочной лодке?
– Верно, Ральф, – кивнул я. – До нас, наконец, дошло – если на этой стороне острова шухер, значит, на другой стороне его быть НЕ МОЖЕТ.
Капитан Стив улыбнулся и пожал плечами, словно логика говорила сама за себя.
– А Южная Точка, – продолжил я, – ближнее место на той стороне, где погода совсем другая.
– Айда с нами, Ральф! – предложил Капитан Стив. – Там тихо, как на озере, и места там поистине загадочные.
– Земля По, – сказал я, – безлюдная мотня в океане, в пределах видимости одни скалы на берегу, – я кивнул, как грамотный. – Ты ищешь могилу короля Камехамехи – может, найдешь ее там.
Ральф одарил меня презрительным взглядом, но промолчал. Он уже успел влюбиться в короля Камехамеху – главным образом, из-за того немногого, что он знал о "Законе Весла" – и он был убежден, что наш материал лежит где-то в древних погребальных пещерах возле Города-Заповедника в бухте Килакекуа. Как бы там ни было, это не на море.
– Рыбы нет, – пробрюзжал он. – Ее нет даже в меню. Все, что они подают сегодня – это замороженная кукурузная каша из Тайваня.
– Не переживай, Ральф, – сказал я, – у нас будет навалом свежей рыбы, когда я вернусь с Южной Точки. Как только мы доберемся до тихих вод, я обую море, как никто до меня не обувал.