Кто вы за пределами своей работы, вот что я пытаюсь услышать.
– А по-моему, вы пытаетесь втиснуть меня в какую-то коробку. Моя работа – не просто работа. То, чем я занимаюсь, и есть то, что я из себя представляю. Я не водопроводчик и не маляр на стройке, который заканчивает в пять вечера. Моя работа занимает двадцать четыре часа моей жизни. Это, наверное, трудно понять. Куда бы я ни пошла, я на телевидении, вот какие у меня «отношения» с людьми.
– Я не говорю о том, что другие не в состоянии отделить вас от вашей работы, мне интересно, в состоянии ли вы сами это сделать.
Дена посмотрела в окно. Падающие снежинки поблескивали в желтом свете уличных фонарей. Это напомнило ей другой снежный вечер, когда они с мамой шли по улицам Нью-Йорка от самого центра до маминого дома, но она быстро вытолкнула воспоминание прочь из головы. Она не любила думать о матери. И уж конечно не желала обсуждать это с доктором О'Мэлли. Это не его дело.
После окончания сеанса он закрыл тетрадку.
– Мисс Нордстром, боюсь, у нас возникла проблема. – Тут он поправил себя: – Нет, боюсь, это у меня возникла проблема, проблема с расписанием. У моего бывшего пациента серьезный кризис, и я буду вынужден отдать ему ваше время.
Ура, подумала Дена.
– Но я поговорил с доктором Холлингом и – простите, но я вынужден перевести вас к другому врачу, который, на мой взгляд, сможет гораздо больше помочь вам конкретно с вашей бедой. Знаете, бессонница, нервозность… Она специалист по гипнотерапии и…
– Гипноз? Я не хочу, чтобы меня гипнотизировали, вы что!
Доктор О'Мэлли сказал:
– Погодите отказываться, дайте ей шанс. Обнаружено, что гипнотерапия оказывает прекрасное воздействие при глубоко укоренившихся… э-э… Проблемы с расслаблением очень успешно решаются гипнотерапией.
Дена скорчила гримасу:
– К тому же я не в восторге от идеи посещать женщину-врача. У вас нет врача-мужчины, которого вы могли бы мне порекомендовать?
– Нет, доктор Диггерс – единственная, кого я могу с уверенностью рекомендовать. – Тут О'Мэлли, казалось бы, немного убавил официозу и сказал доверительно: – Я сам был ее пациентом.
– А с вами-то что стряслось? Зачем вам понадобился психиатр?
Он улыбнулся ее внезапной тревоге:
– Это необходимо. Все врачи обязаны подвергнуться психоанализу, прежде чем получат звание. Да и вообще большинству из нас это нужно.
– Хм.
– Я уже с ней говорил, она вас примет в пятницу, в наше время. Зовут ее Элизабет Диггерс, и думаю, вы останетесь довольны. – Он протянул ей визитку доктора Диггерс.
– Ну ладно… Какая разница.
Он встал и пожал ей руку:
– Что ж, был рад знакомству, мисс Нордстром. До свидания. И удачи!
Шагая домой под снегом, Дена чувствовала себя отпущенной с уроков школьницей и вместе с тем ощутила странную печаль, словно ее отвергли. Вряд ли причиной грусти была мысль, что она больше не увидит доктора О'Мэлли, этому она как раз радовалась. Может, это оттого, что близилось Рождество? Она ненавидела Рождество. Оно было всегда одинаковое, все ее дергали. Одной сидеть в праздничный вечер было тоже мукой. Ей приходилось столько раз извиняться, столько лжи наворотить. Джей-Си уже заманивал ее поехать к нему, в Миннесоту, но ей вовсе не светило провести Рождество в чужой семье. Обычно все каникулы она тупо спала, а потом плела всем, как весело провела время. Это становилось все труднее и труднее.
Когда она добрела до Сорок пятой улицы, снегопад превратился в метель и дальше вытянутой руки ничего было не разглядеть. Через два квартала она подняла голову как раз вовремя, чуть не налетев на огромную коричневую массу, и перепугалась.
Гигантского живого верблюда переводили из фуры в боковую дверь мюзик-холла «Рэдио-Сити».
Пережидая, пока животное пройдет, она кинула взгляд в темнеющий проем двери театра. Всколыхнулось то, чего не хотелось вспоминать, и Дена быстро перешла на другую сторону улицы.
На Пятьдесят шестой она захихикала. Представила комментатора, который начнет программу с анонса: «Известный работник телевидения затоптан верблюдом. Подробности в десять вечера».
Айра был бы в восторге.
– Да?
– Ты замечательный парень.
– Спасибо, Элизабет.
Дена назначила встречу с доктором Диггерс. Голос у нее вроде бы ничего, приятный, может, окажется поживей О'Мэлли. Принимала доктор Диггерс в здании на пересечении Восемьдесят девятой и Медисон-авеню. Портье, встретивший Дену у входа, узнал ее. Отлично, теперь весь Нью-Йорк будет в курсе, что она ходит к психотерапевту. Причем гипнотерапевту. Если следующая серия анализов у доктора Холлинга покажет положительный результат, она немедля бросит это дело.
Дена позвонила, и через минуту дверь открылась. Невысокая латиноамериканская девушка сказала:
– Сюда, пожалуйста, – и провела ее по коридору к кабинету доктора Диггерс. Постучала. – Доктор Диггерс, на пять часов пришли.
– Заходите.
Дена удивилась. Доктор Диггерс оказалась крупной негритянкой в инвалидном кресле.
– Здравствуйте, мисс Нордстром. Я доктор Диггерс. – Она улыбнулась. – Джерри не предупредил, что я большая чернокожая женщина в инвалидном кресле?
– Нет.
– Ясно. Он вообще немногословен. – Она подтолкнула к Дене тарелку со сладостями.
– Да, я заметила, – сказала Дена. – Нет, благодарю.
– Для вас это проблема?
– Что, простите?
– Как вы относитесь к тому, что я чернокожая?
Дена, вообще-то умевшая врать не моргнув глазом, была поймана врасплох.