– Как думаете, мой отец знал?
– Нет, – ответила Кристина. – Я точно знаю, что нет.
– А ему было бы не все равно?
– Поди угадай. Нет, думаю, твоя мама просто хотела выйти замуж, родить ребенка и забыть обо всем. Это разбило сердце бедному доктору Ле Гарду – сперва Тео, потом твоя мама…
– Кто такой доктор Ле Гард?
– Твой дедушка.
Дена пыталась опомниться.
– Я знала про дедушку, но не знала, что он был врачом.
– О да, – сказала Кристина с благоговением, – твой дедушка был одним из самых уважаемых врачей в Вашингтоне.
– Правда?
– Он руководил здешней больницей «Фриман Хоспитал» и много лет был главой медицинской школы в Говард-колледж. Его все знали. Печально-то как, такой человек, и потерял обоих детей.
Последнюю фразу Дена даже не услышала, она твердила про себя настоящую фамилию матери, чтобы уж наверняка запомнить.
– Дедушка твой был красивый человек. Не говоря уж о Тео, конечно.
Дена взглянула на Кристину:
– Ле Гард. По-моему, совсем не похоже на еврейскую фамилию. Зачем же они ее сменили?
Кристина не поняла:
– На еврейскую?
– Да, зачем они ее меняли? Она скорее на французскую похожа.
– На еврейскую? – повторила Кристина, еще больше удивляясь. – Доктор Ле Гард не был евреем.
– Как не был? А что, бабушка была?
– Нет. И она не была. С чего ты решила, что они были евреями?
Кажется, Дену снова потащило вниз на качелях. То ли она окончательно потеряла рассудок, то ли Кристина намеренно ее запутывает.
– Разве вы только что не сказали мне, что дедушке пришлось спасаться от нацистов? Или я совсем сумасшедшая?
– Я говорила, что им пришлось спасаться, но вовсе не потому, что они были евреями.
– А о чем же вы тогда говорите?
Теперь настала очередь Кристины запутаться.
– Разве ты не сказала, что знала о дедушке?
– Я сказала, что знала, что у меня был дедушка. Но мама рассказывала мне про семью только то, что все они погибли при пожаре.
– При пожаре? Каком еще пожаре?
– Это что, неправда?
Внезапно Кристина поняла, что произошло, и выражение, близкое к ужасу, застыло у нее на лице. Она охнула, прижав руку ко рту:
– Боже всемогущий, я думала, ты знаешь.
– Что знаю? Мы, кажется, два параллельных разговора вели. Я думала, вы говорите, что моя мама была еврейка. Разве вы не это имели в виду?
Кристина затрясла головой:
– Нет.
– Значит, и вы не еврейка?
– Нет.
– Вот как. – Дена вглядывалась в ее лицо, пытаясь найти ответ. – Итальянка? Поэтому вы поменяли фамилию? – Кристина не ответила, но Дена уже зацепилась за слово «итальянка». – Может, в этом все дело? Тут что-то связанное с мафией? Мама была связана с мафией, поэтому боялась? Они с братом были преступниками? Слушайте, я уже ничего не понимаю, вы должны мне помочь. Я не хочу вмешиваться в вашу личную жизнь, но мне нужно знать. Это не просто моя прихоть, меня пытаются шантажировать. Я не хочу подвергать ни вас, ни маму риску, мне нужно просто знать самой. Что с ней случилось. Почему она исчезла.
– Дена, умоляю, не спрашивай меня больше ни о чем. Я обещала твоей матери. – Кристина прямо разрывалась.
Дена уставилась на нее:
– Значит, она была в мафии!
– Нет, твоя мама не была в мафии.
У Дены кровь застучала в голове.
– Тогда что? Не представляю, что же еще может быть такого страшного, что она вот так взяла и ушла.
У Дены кровь застучала в голове.
– Тогда что? Не представляю, что же еще может быть такого страшного, что она вот так взяла и ушла. Чего она не хотела мне говорить…
Вдруг Дена замолчала. Медленно до нее начало доходить то, что, по мнению Кристины, она давно знала. Ответ, который находился прямо у нее перед глазами и был настолько очевиден с самого начала. Что она совершенно упустила из виду. Вдруг все начало проясняться, и один за другим кусочки пазла становились на свои места. Все начало обретать смысл: соседка, странные фотографии в доме. Кристина была не итальянка и не гречанка. Кристина была светлокожая негритянка. Дена находилась в квартале для чернокожих, даже не подозревая того.
Они сидели, молча глядя друг на друга, обе в шоке, но по разным причинам. Потом Дена вышла и жестом попросила Джерри опустить стекло.
– Джерри, думаю, вам лучше зайти.
Джерри выскочил из машины:
– Она что-нибудь рассказала?
– О да. Вы просто не поверите…
– Что?
– Услышите.
Джерри читал газету, когда зазвонил телефон.
Он подскочил и бросился к трубке в ванной комнате, чтобы не разбудить Дену. Звонил Мак Уоррен, хотел узнать, как дела. Дена предупреждала, что он может позвонить, и попросила ему все рассказать. Джерри зашептал:
– Мы нашли женщину, которую искали.
– Отлично. И что она сказала?
– Мистер Уоррен, можете минутку подождать? – Он пошел в свою спальню, закрыл дверь и поднял трубку. – Она сказала Дене, что ее мать была черная.
– Черна… что? – Мак был уверен, что ослышался.
– Чернокожая, понимаете, как Лена Хорн. [45]Светлая, но негритянка. Эта женщина не знает, что с ней случилось, но по крайней мере у нас есть настоящее имя. Есть с чего начать. Дена спит в другой комнате, но обязательно вам позвонит, когда мы еще что-нибудь узнаем.
Мак медленно вернулся в гостиную, где оставил Норму и тетю Элнер колоть орехи пекан. Норма сидела и ждала новостей, как птенец ждет червяка.
– Ну? – сказала она, тараща на него вопрошающие глаза.
Мак уселся в свое кресло-трансформер и взял газету, надеясь избежать разговора.
– Что она сказала?
– Я с ней не разговаривал, я говорил с ее другом. Она спала.
– Так. И?..
– И он сказал, что женщину они нашли.
– Женщину нашли. И?..
– Что – и?
– Что эта женщина сказала о ее матери?
Мак постарался ответить как можно более будничным тоном:
– Что мать Дены была черная.
Норма похлопала глазами.
– Какая?..
– Черная.
Норма вздохнула.
– Мак, ну зачем ты это делаешь? Ты же знаешь, как я психую. Теперь ответь, что она сказала на самом деле.
– Я тебе сказал.
– Мак, это не смешно. Что она сказала?
– Норма, я не пытаюсь тебя насмешить.