Какие бы ни возникали союзы, коалиции. И должна победить и остаться одна-единственная. Разве возможно, чтобы одна-всех? Ну, а погибнуть германской, арийской расе - эту возможность вы допускаете? Ага, вас другое смущает: зачем кричать на весь мир, зачем объявлять наши конечные цели? Лишних врагов наживать. Пусть мир считает, что "Майи кампф", что угрозы истребить низшие расы - всего лишь аллегория, образное преувеличение...
Ну что ж, пусть так считает мир, если он боится, не умеет смотреть правде в глаза, мне в глаза смотреть. Но вы-то, вы, мои сподвижники и номера, вы, мои немцы, чего вам трусить? Мы еще только в начале дел и пути.
Не союзы, не коалиции страшно потерять. Их не было никогда у Германии - союзников надежных. Главное для нас не упустить время. И единственно важный союз - с Ними, с Могуществами. Значение имеет лишь то, что Они меня избрали и я с Ними. Я знаю, я-то знаю, что, прежде чем заметить меня, Глаза остановились на нем. На моем главном противнике. И за это я ненавижу его больше, чем за его большевизм, которым мой Йозеф пугает Европу и Америку. Они к нему присматривались, я это понял, примеривались, оценивали. Он объявился раньше, и там Азия, это ближе. Глаза на нем стояли, пока мы копошились на этом европейском полуостровишке - в своем Мюнхене, и когда даже Берлин не был наш. У немцев не было признанного вождя - кого было замечать?! А были трусливые политиканы: вздрагивали, как от снарядов, от одного лишь урчания французских, английских желудков, лениво переваривающих германские репарации. На ком еще могли остановиться Их глаза? Не на бедняге же дуче с его опереточными чернорубашечниками. Когда придет Время Песка, я его и гауляйтером, пожалуй, не поставлю. За один только запах изо рта! Кажется, что и в телефонной трубке слышен. Жрет мясо. Кстати, вот вам классический пример коалиций! Как отважно бросается дуче, да и все они, вонючие наши сателлиты, вперед, но только туда, где уже торжествует германское оружие. Ну нет, дуче, на этот раз будешь сполна платить за победу - пойдешь добывать ее на Кавказ, на Волгу. И ты, и другие - все пойдете!..
Да, я опоздал, а он был прямо под Ними. Проклятая география! Проклятый полуостровишко - Европа! И народ мне достался, он хотя и не испорчен настолько вольтерьянством и евреями, как народы латинские, но с ним тоже будь начеку. Сегодняшний немец - а немки, те особенно - руку не моет, коснувшись руки, одежды или машины фюрера. Про это сами по радио мне рассказывают. Но как скоренько они умыли бы руки свои, когда бы не получилось с рейнской операцией, с Чехословакией, с Польшей... Шарахаться в крайности - это в их природе. Еще за день до моего триумфа голосовали за красного Тельмана, буквально за день!.. И вот с ними, с такими я сумел то, чего никто не добивался. Не за 20 лет, а за 5-6! Одного радио хватило мне для этого. И евреев.
И Они отвели глаза - в мою сторону... Уж теперь-то я сделаю из вас германцев, выбью немецкую труху из истории, из душ ваших! Какие-то бедуины, пастухи захватили полмира, когда у них появился вождь и идея, настоящая религия не слабых и сирых, а воинов, преданных пророку. Вот у кого, у мавров, а не у римлян позаимствовать бы нам религию, а с нею полмира. Но с германцами случилось самое мерзкое, что только могло: на плечах они унесли римское золото, а в душах - еврейскую, христианскую заразу. Нет! Из большевистской Азии мы принесем только золото победы. Только! Всю заразу, как холеру в средние века, выжечь огнем. На месте.
Но моим немцам и хочется, и дрожь в ногах... Какие разработочки присылают мудрецы из восточного министерства! Спор чиновничий затеяли: 30 или 50, или 70, или 100 миллионов выселить по генеральному плану. Не повиснет ли "невыносимая тяжесть" на совести исторического немца, если с поляками поступим, как с евреями? И нельзя ли украинцев использовать против русских, а литовцев, латышей - против и тех, и других, и белорусов. Все пытаются обойти твердый принцип: впредь никто, кроме немцев, не должен носить оружия! Даже в моем Розенберге пискнул либерал.
Все пытаются обойти твердый принцип: впредь никто, кроме немцев, не должен носить оружия! Даже в моем Розенберге пискнул либерал. Одно дело на бумаге да в романтических спорах и мечтаниях, а тут практика, мясо. А ведь и он втайне, конечно! - считает себя моим учителем. Это они меня "открыли", "зарядили", "сделали"! Для немца даже фюрер - всего лишь нафаршированная колбаса! Вильгельмштрассевским революционерам хотелось бы с помощью одних славян победить и истребить других - все у них союзы да коалиции в голове. В мечтах да на бумаге цифры не пугали. А когда до дела дошло... Интересно бы посмотреть на этих ветцелей да на моего прибалтийского эстета Альфреда, когда бы им пришлось не миллионы душ туда-сюда отсчитывать, а всего двух-трех женщин ликвидировать, но самим, своими руками. Да еще с малыми их недоносками. Поставить живых перед ними - ну-ка исполняйте нашу историческую миссию! Сразу обнажится истина, что не всякий может называться германцем. Нужен огонь и огонь! На Востоке мы выжигаем еще и немецкую серу из германского железа. И делать это будем безжалостно. В лаборатории чистую расу не создашь. Одними этими вашими измерениями черепов. Нет, не сырья, не "вооружения вглубь", "вооружения вширь" - не этого недостает мне. Что бы ни толковали мои "специалисты". Будет и сырье, будет и оружие, если умело балансировать ресурсами. Времени - вот чего не хватает. Чтобы из сырья человеческого, которое нам оставила история, из этого мусора рас выплавить чистую сталь новой расы, нового человека. Нажал на перо - сто, тысяча, миллион упали на бумагу! Нажал на спусковой крючок - столько же под дулом автомата! Новому человеку все будет одинаково легко и радостно. Будь у меня два-три поколения, воспитанных как следует, невозможного не существовало бы. Но отпущено мне было только шесть лет, если не считать времени, когда я шел к власти. Но и на эти шесть я, кажется, не имел права, следовало начинать в 1938-м - прямо из Мюнхена. Невзирая на то, что они уступили, во всем уступили, эти лондонские трусы. Но свои, немецкие трусы повисли на руках и ногах: рано, не готовы, хотя бы еще полгодика!.. Мы сильнее не стали, а они пришли в себя. Не следовало дарить им такую возможность. А еще эта идиотская история с итальянским наступлением в Греции. Отняли, отнимают у меня месяцы, недели, которые могут отозваться в столетиях!..
Нет, мне еще надо было докричаться до них - до Главных Союзников. Политический жаргон, шепоток иносказания для Них не годились. Нужно было во весь голос и открытым текстом. Они должны были увидеть, что я готов исполнить Их дело, погрузиться в такую кровь, на какую никто не решался, по крайней мере, в открытую. Они должны были поверить, что моя борьба - Их борьба. Ведь Им безразлично, куда - с Востока на Запад или с Запада на Восток - течет река крови. Важно, чтобы текла и чтобы это не ручеек был, а всеобновляющий поток, уносящий весь мусор истории, расовый сор. Цена идеи исчисляется кровью. Моя стоит больше - в Их глазах. Ни одна идея не обещала столько очистительной крови, огня...
Я сразу понял, когда это случилось, - наконец Они перевели Глаза на Германию! Я понял: приходит мое время! И даже то, что было до поры скрыто, спрятано от меня, даже это обернулось заботой Провидения о моем успехе, торжестве. Я распахнул дверь на Восток, не зная, что там увижу. Не зная, не подозревая, какая танковая армада, воздушная мощь у него там. Знал бы, так не решился, а это не входило в Их расчеты. И Они позволили ему обмануть меня. И тем самым поманили, подтолкнули меня напасть.
Надо знать, помнить, что все наши чувства, цели, наши интересы, границы и пр. и пр. для Них - необязательное, воображаемое. Как и обычное наше представление, что земля - каменный шар, круглая глыба. Из людей я один это знаю, один я вижу Их глаза и нашу "планету", как она есть. Какое острое наслаждение носить в себе высшее знание, выдерживать направленный на тебя Их взгляд - Глаз Ужаса! А вокруг маленький наш привычный мир, и такой здешний, земной испуг на лице Евы: "О ком ты, мой дорогой, говоришь? Кто "они", о ком ты? Ты плохо себя чувствуешь?" Простая душа, она все-таки не верит, что я нечто большее, нежели "мой фюрер".