- Матушка, я нашел себе суженую.
Старуха радостно перекрестилась.
- Слава тебе, господи! Где же ты сыскал ее?
- Слыхала, матушка, про Талаверку?
- Про какого?
-Про Афанасия, что бежал тут по соседству от какой-то барыни двадцать
четырегоданазад? Он в столярах у нее был тут, в каретниках и в ее хуторе
проживал.
- Ох, не помню что-то, сынку, не помню. Так что же?
-Столкнулсяяс ним два года назад, в Ростове-на-Дону... Он там уже
богачомживет:домсвой,своямастерская.Ну,иесть у него дочка...
Настя...Мыполюбилисьс нею, отцу сказали. А он и говорит: "Из рассказов
твоих,Илько, вижу я, что ты из одних мест со мною; барыни моей ты знать не
можешь:малбыл,какбежал с Волги сюда в низовые края. И я, говорит, не
знаю,живали моя госпожа-барыня. А только вот что. Хоть богат я, говорит,
теперь,хотьволен,апомеретьхотелосьбына родной стороне. Теперь,
говорит,готовится всем воля; скоро, не скоро ли, слышно, всем землю дадут,
ктопо своей воле воротится домой в общества свои к нынешним пока господам.
Ямастерствакинутьнемогу,атыиди,получина своем месте землю,
запишисьвмир,дайзнать,чтопристроился,тогда приходи и бери себе
Настю..."Наэтом зароке мы и расстались. Я дал слово землю себе на родном
селедобыть,аонвыдатьза меня Настю; так как же мне идти в дворовые?
Подумайте!..
Ивановна задумалась.
Поговорилиещенемного.Ильяразделся. Мать постлала ему постель на
своейкровати у печи. Ложась спать, Илья увидел под скамьей в углу какой-то
клубочек. Кто-то во весь нос сопел, свернувшись на полу котенком.
- Кто это? - спросил Илья.
- На посылках у отца сиротка тоже тут один, Власик!
Ильясо вздохом лег. "Вот у отца теперь на посылках есть такой же, как
я был когда-то у немца!" - подумал он.
Ивановнапогасила свечку и тоже легла, вздыхая, на печи. Вскоре пришел
сдозораРоманАнтоныч; не зажигая свечки и не раздеваясь, лег на лавке у
столаидолголежал, не шелохнувшись, но видно было, что он не спал. Илье
жевсюночьгрезилисьвольныестепи, таинственные перебродки по лесам и
оврагам,гнедко,привязанныйвлесу,надеждызавестисьсвоим домком и
Настя.За час или два до рассвета Илья встал, тихо оделся, тихо отпер двери
и вышел. Предутренний воздух был свеж.
"Надеждаплохая,-подумалИлья, - теперь вряд ли получишь землю от
отца!Или опять уйти на все четыре стороны? всем ветрам в пояс поклониться?
Нет, будь, что будет!"
Онвышел на тропинку, по которой провела его с вечера Фрося, взобрался
назнакомыйсдетствасоседнийбугори увидел с него сквозь начинавшие
яснетьсумеркиневдальнемрасстоянии лесок, где привязал гнедка. Роща
былаоттуда не более как в трех верстах.
Роща
былаоттуда не более как в трех верстах. Он быстро направился туда, вошел в
кусты. Овраг был недалеко.
"Ну,гнедко,-подумалИлья,- иди теперь со мной; придется теперь
продатьтебялибо жиду, либо цыгану. Отец держать тебя не позволит! А я-то
думал домком завестись, сад затеять, за Настей поехать на тебе!"
Ильясталзватьгнедка,искатьего;но след гнедка простыл. Конец
ремняотуздечкивисел,привязанныйкдереву. Гнедко либо убежал, либо
кто-нибудь его украл.
"Последнеедоброи то пропало! - сказал Илья с досадою. - Пропадай же
и ты теперь, моя волюшка"...
Онеще побродил по роще, звал коня, обошел весь лесок кругом, вышел на
опушку,надругой высокий бугор, сел, уткнувшись головою в колени, и долго
такпросидел.Когдаоночнулся,светлаякартина родимых окрестностей и
подступавшего утра тихо открылась перед ним.
Кругомшлитозеленые,пологие,токаменистые, лесами испещренные
холмы.Влево расстилалась низменная, влажная луговая равнина, на которой из
сумереквыходила усадьба Фросиной барыни. Конский Сырт. Прямо, отделяясь от
этойнизменностирекойЛихим,на крутом косогоре расстилалась Есауловка.
ВправоотЕсауловкии Конского Сырта, провожая извивы Лихого к его устью,
шлиспервамалые,потомболееобъемистыебугры,тогорбатые,то
плосковерхие,тоостроголовыеиизборожденныедождевымипротоками.В
расщелинеихв одном месте мелькнула широкая, белая туманная полоса, точно
дым...СердцеИльидрогнуло.ТобылаВолга...Азанеюуженачала
заниматьсязаря.Одевалисьогнямиголубые вершины. Вместо темных пятен и
щелейнахолмах выяснялись леса. Между ними в отдалении узнавались кое-где
вразметкинутыепоселки,богвестьоткудаикогда тут севшая жильями,
всякаянаброднаяиперехожая вольница. Сизая тяжелая туча, нахлобучившись
нанизовоеЗаволжье, еще не пускала на окрестности довольно света. Все еще
тонуловсумерках; нагорные земли по сю сторону Волги и гладкая привольная
ширьеелуговойстороны,с ее жирными, тучными и хлебородными залежами и
целинами.Тронулсяветер... Отозвались ближние и дальние лесистые овраги и
горы,такзнакомыеИлье,сих местными поволжскими прозвищами. Застонал
любовнымипризывами Иволгин орешник; застукал наполненный шорохами и всякой
таинственной,весеннеютревогойразвесистыйДятловыйлипняк;зазвенели
серебрянымитрубаминизменныетемныеСоловьиныеверболозы;зазвучали
золотоюдудкойпесчаныеКукушкины кучугуры, засвистели кудрявые Дроздовые
березняки,заклекталистарыедуплистыегромадные дубы на Орлиных лысинах
соседнихгор.Солнцевыбилось,наконец,из-под тучи. Илья встал, прошел
несколькошаговиопять остановился. Влево, вдали над Волгой, обрисовался
новыйрядбугров.Апониммелькали,ужебудто сквозные и голубые от
воздуха,новыебугрыикурганы.