Палубаоживилась.Все,бывшиевкаюте,сновавзошлинапалубу,
разместились говорливыми кучками по бортам и на рубке. Слышалисьостроты,
смех. Слуги разносили прохладительное и вино.
Княжна сидела у борта. Поднимался ветер,свежело.Оназнакомголовы
ласково подозвала меня к себе. Я ей помог надеть мантилью.
- Ввек не забуду! - шепталаона,свосторженною,блаженноюулыбкой
горячо пожимая мне руку. - Вы сдержали слово; сон сбывается, я будускоро
в России, а там, отчего ненадеяться?..Провозгласятибудущуюцарицу
ЕлисаветуВторую...Векчудес!Чембыладавнолисаманынешняя
императрица?
Меняпоразилиэтислова.Япромолчал,смущенныйбезумнымбредом
ослепленной женщины.
С "Трех иерархов" в это время дали знак особым флагом. Раздалисьновые
пушечныесалюты.Загремело"ура".Навсехкорабляхопятьзаиграли
оркестры.
Эскадра начала маневры.
Восхищенная общим вниманием будущихподданных,княжна,облокотясьо
борт, стояла в приятной задумчивости, следя взглядом за сигнальными дымами
выстрелов и за начавшимсядвижениемкораблей.Кактеперь,вижуеев
голубой бархатной мантилье, в черной соломенной шляпке и с белымзонтиком
в руке.
Забылся при этом и я, рассуждая:
"Да, дело сделано! граф нашел подругу жизни,сумеетеенаставитьи,
вразумив, поспешит с нею к стопам милосердной императрицы".
15
- Ваши шпаги, господа! - раздался вдругпоблизостиотменягромкий,
настойчивый голос.
Я оглянулся.
Капитан гвардии Литвинов обращался поочередно к адъютантам икпрочей
свите графа, отбирая увсехшпаги.Вооруженныематросынаполняливсю
палубу. Адмирала Грейга, его жены и консульшиужездесьнебыло.Яв
изумлении, вслед за другими, также подал капитану шпагу.
Княжна, заслышав бряцание ружей и говор,быстрообернулась.Еелицо
было бледно. Она мигом все поняла.
- Что это значит? - спросила она по-французски.
- По именному повелению ее императорского величества выарестованы!-
ответил ей на том же языке капитан.
- Насилие? - вскрикнула княжна. - На помощь!.. сюда!
Она бросилась к трапу, протискиваясь слабымирукамисквозьсомкнутый
военный строй. Загорелые хмурые лица матросов удивленно имолчасмотрели
на нее.
Литвинов заступил ей дорогу.
- Нельзя, - сказал он, - успокойтесь.
- Вероломство! Проклятие! - бешено проговорила она. - Такпоступатьс
женщиной, с прирожденнойвашейкняжной!слышители?дайтедорогу!-
кричала она солдатам по-французски. - ГдеграфОрлов?позовите,ведите
его... вы ответите за все!
- Граф, по приказанию государыни и адмирала, также задержан, -ответил
ей, вежливо кланяясь, Литвинов, - он арестован, как и вы...
Княжна громко вскрикнула, отступила.
..
Княжна громко вскрикнула, отступила... Ее гаснущий взор заметил меняв
стороне. Он с укоризной, какнож,скользнулпомоемусердцу,какбы
говоря: "Ты виновник, ты погубил меня..."Онапошатнуласьиупалабез
чувств.
Матросы снесли ее в каюту.
Прислуга княжны, кромегорничной,оставленнойприней,былатакже
арестована и, под строгим надзором, перевезена на другой корабль.
Потрясенный до глубины души всем, что произошло на моих глазах,явне
себя опомнился в какой-то полутемной корабельной каморке. Поднял головуи
вижу, что взаперти со мной, под караулом, сидит и самглавныйпредатель,
Христенек.Этоменянепомерноудивило.Мойтоварищсидел,впрочем,
спокойно. Развалясь и доедая что-то прихваченное изсластей,онизредка
поглядывал на нашу затворенную дверь.
- Удивляетесь? - спросил он меня. - Не правда ли, ведь чудеса?
- Да, есть чемуподивиться,-ответиля,насилуодолеваякнему
отвращение.
- Иначе было нельзя, - сказал он.
- Почему?
- Только приманка брака и соблазнила эту искательницу приключений.
- Но для чего было игратьчувствами,сердцем!-"проговориля,не
стерпев.
- Иначе ее не заманили бы на флот.
- Были другие способы, - возразил я. -Мнеизвестно,графклятвенно
признавался ей влюбви,а,ставегоженою,онаибезтогоохотно
доверилась бы нашей эскадре.
- Эх, любезный Концов, - простота!-проговорилсулыбкойгрек.-
Ужели, извините, ранее не угадали? Да в то именно время, когда графиграл
с княжной в самые нежные амуры, я, под его диктант и от егоимени,писал
государыне, что здесь, для уловления этой авантюрьеры, решились навсе-
хоть, без дальнейших слов, камень ей на шею да в омут.
- Что же вы и впрямь ее не утопили? - смело воскликнул я, не помня, что
говорю. - Это невпримербылобылучшедляобманутой,несчастной,
чахоточной...
- Проживет еще, - сказал Христенек.-Повеленосхватитьловко,без
шума; в точности и исполнили.
Я с негодованием слушал этихолодные,жесткиеслова.Издевательство
наглого грека выводило меня из себя.
- Ну полно, друг, - произнесХристенек,-успокойтерыцарскиесвои
чувства, все пустяки! В наше время, помните, главное - отвагаивсамой
дерзости умная в ловкая острота. Ты успел - могучибогат;неуспел-
бедность или того хуже - Сибирь.Вставайте-калучше,развеневидите?
пора...
Подняв голову, я увидел, что наша каморкаужеотпертаизадверью,
улыбаясь, гурьбой стояли, подгулявшие и веселые, прочие моряки.
Меня и грекапозваливкапитанскую.Тамкрасоваласьбатареявин,
дымились трубки, кипел пунш. Нас заставили выпить иотпустилинаберег.
Граф, как я узнал, вэтовремябылсадмираломуконсула.