- Как об этом вы думаете?
- Не могу, ваша светлость, не высказать крайнего сомнения, - ответил я,
- ведь это детские грезы. На чем выосновываетевозможностьсостороны
графа такой, извините, измены?
- Измены? - вскричала, вспыхнув, княжна. - Впрочем, вам простительно...
вы были в плену, многого не знаете.
Она самодовольно улыбнулась, судорожно обмахиваясь веером.
- Власть и значение Орловых пали, - продолжала она, - входят в силуих
тайные непримиримые враги - Панины... Любимец императрицы, Григорий Орлов,
да будет вам известно, заменен другим; он в огорчении, прервалпереговоры
с султаном, которого почти победил, и ускакал с Дуная в Петербург. Ноего
не допустили ко двору и сослали в Ревель. Удивляетесь? Знайте более... Ваш
начальник, граф Алексей Орлов,обиженныйзабрата,нескрываетсвоих
чувств, готов отомстить и, без сомнения, можетбытьмнеоченьполезен.
Видите ли, какие новости. Я уже послала графу Алексею письмоинебольшой
манифест.
- Манифест? О чем?
- Если Орлов решит стать намоюсторону,япредлагаюемуобъявить
эскадре мой манифест, принять меня и провозгласить мои права.
- Но это невозможно, простите, - пытался я возразить,-вашпоступок
смел, но необдуман...
- Почему? - удивленно спросила княжна. -Недовольныеищутвозмездия;
забытые,брошенные-отплаты.Этообщаяучасть.Ачтообиднее
пренебрежения прежних, всеми признанных заслуг?..ВедьОрловым,ктоже
этого не знает, Екатерина обязана троном.
Княжна встала, прошлась по комнате и распахнула окно.Ейбылодушно.
Она вновь и с подробностями заговорила о надежде вступить при помощи флота
в Россию и не слушаламоихвозражений.Ничто,казалось,немоглоее
разубедить.
Мнесталоясно,чтоэтаизбалованная,своенравнаяиподобная
раскаленной лаве под пеплом женщина могласвоеюсмелостьюпомерятьсяс
любым из отчаянных мужчин.
- Вы сомневаетесь, удивлены? - нервновздрагивая,вскрикнулаона.-
Спрашиваете, почему я так верю в успех своего дела? Неужелинезнаете?..
Мне уже сочувствуют многие ваши соотечественники, с некоторыми я уже давно
переписываюсь...Новы-первыйрусский,такихдостоинствчеловек,
которого я вижу в настоящей моей доле... Я этого не забуду, этим дорожу...
Верьте, я выйду из ничтожества, тьма рассеется...Развевамнеизвестно,
что Россия истомлена войнами, рекрутскими наборами, пожарами,чумой?Вам
ли не знать, что народ разоряют непомерными налогами, чтозаВолгойеще
свирепствует ужасный, кровавый бунт? Ваше войско дурно одетоиещехуже
кормится... Всенедовольны,ропщут...Ужеливам,лейтенантурусского
флота,этоновость?Да,народобрадуетсямне,авойсковстретит
прирожденную русскую княжну Елисавету Вторую сторжеством,каккогда-то
встретили Екатерину.
Меня возмущало это ребяческое, слепое легкомыслие.
- Пусть так, но говорите ли вы по-русски? - решился я спросить.
- Пусть так, но говорите ли вы по-русски? - решился я спросить.
Княжна смутилась.
- Не говорю,поневолезабыла,-ответилаона,закашлявшись,-в
детстве, трех лет, меняувезлиизМалороссиивСибирь,гдечутьне
отравили, оттуда в Персию; я жила у одной старушкивИспаганииснею
уехала в Багдад, где по-французски меня учил некто Фурнье... Где тутбыло
помнить родный язык?
Я сидел с потупленными глазами.
- И разве Дмитрий-царевич, признанный всею Москвой, говорилпо-русски?
- надменно спросила меня принцесса. - Да и что может доказатьязык?Дети
так легко изучают и забывают всякую речь.
- Дмитрий говорил с малорусским акцентом, - ответил я, - нозатоведь
он и был... самозванец.
- Gran Dio! [Великий боже!(ит.)]-вскричалаи,сновымкашлем,
рассмеялась принцесса. - И вам не стыдно повторять эту сказку? Слушайтеи
помните мои слова...
Принцесса откинулась на спинку кресла. Багровые пятна выступилинаее
щеках.
- Дмитрий был настоящий царевич, - проговорила она с убеждением, -да,
настоящий царевич, спасенный от убийц Годунова хитростьюблизких,чудом,
как и я спаслась отяда,данногомневСибири.Выэтогонезнали?
Подумайте получше. О, синьор Концов, говорите вашисказкидругим,ане
мне, знакомой и на чужбине слетописямимоегодома.Заменясватался
персидский шах, - но я отказала, он вечный враг России... Меня признают-
слышите ли? Должны признать! - заключила торжественнокняжна,похлопывая
по колену веером и снова порывисто закашливаясь, - я верю в свою звездуи
потому вас смело избираю своим послом к графуОрлову.Нетребуютотчас
ответа:подумайте,взвесьтемоисловаискажитевашерешение.Вы,
повторяю, первый русский в почтенном военном звании, встреченныймнойна
чужбине! Вы также страдали, также чудом спаслись от плена. Может быть, для
того вас, как и других, сберегла и послала мне судьба.
Сказав это, княжна встала и величественным поклоном показаламне,что
аудиенция кончена.
7
"Что это? Кто она? Самозванка или впрямьрусскаявеликаякняжна?"-
рассуждал я, в неописанном смущенииоставивкомнатупринцессыисмело
проходя среди почтительно и важно кланявшихся мне особ ее свиты.
У крыльца я приметил несколько оседланных, убранных вбархатиперья
верховых лошадей. Войдя же в гостиницу, я услышал конский топот,взглянул
в окно и увиделкняжну,лихоскакавшую,вкругублизких,набелом,
красивом коне. Кавалькада пронеслась на прогулку в окрестности Рагузы.
Несколько дней меня не оставляли самыетревожныемысли.Япочтине
покидал комнаты, ходил из угла вугол,лежал,писалписьма,опятьих
разрывал и думал: "Как мне, ввиду моей присяги и долга службы, поступить с
предложением загадочной княжны?"
Однажды ко мне зашел ее секретарь Чарномский. Этобылмолодцеватыйи
изысканно разряженный, летсорока,человек,некогдабогач,дуэлисти
волокита, промотавший состояние на карты и дела конфедерации.