Инам
кажется, будто в прошлом жизнь была созвучнее человеческой природе, - но это
лишь потому, что она созвучнее нашему языку.
Мы едва успели обзавестисьпривычками, а каждый шаг попути прогресса
уводил нас все дальше от них, и вот мы - скитальцы, мы еще не успели создать
себе отчизну.
Всемы - молодые дикари, мы не устали дивиться новым игрушкам.Ведь в
чемсмысл наших авиационныхрекордов? Вотон,победитель,он летит всех
выше, всехбыстрей. Мы уже не помним, чего ради посылалиеговполет. На
время гонка сама по себестановится важнее цели. Так бывает всегда. Солдат,
который покоряетземли для империи, видит смысл жизни взавоеваниях.И он
презираетколониста. Но ведь затем он и воевал, чтоб на захваченныхземлях
поселилсяколонист!Упиваясьсвоимиуспехами,мыслужилипрогрессу-
прокладывалижелезные дороги,строили заводы,бурили нефтяные скважины. И
как-то забыли, что всеэтодля того и создавалось, чтобыслужить людям. В
порузавоеваниймырассуждали,каксолдаты.Нотеперьнасталчеред
поселенцев. Надо вдохнуть жизнь в новый дом, у которого еще нет своего лица.
Дляодних истиназаключалась в том, чтобыстроить, длядругих она в том,
чтобы обживать.
Бесспорно,понемногунаш дом станетнастоящимчеловеческим жилищем.
Дажемашина,становясьсовершеннее,делаетсвоеделовсескромнейи
незаметней. Кажется,будтовсе труды человека- создателямашин, все его
расчеты,все бессонные ночи над чертежами толькоипроявляются во внешней
простоте;словно нуженбылопытмногих поколений, чтобы всестройнейи
чеканнейстановились колонна,киль корабля или фюзеляж самолета,покане
обрелинаконецпервозданнуючистотуиплавность линий груди илиплеча.
Кажется,будтоработаинженеров,чертежников,конструкторовктомуи
сводится, чтобы шлифовать и сглаживать, чтобы облегчить и упростить механизм
крепления,уравновеситькрыло,сделать егонезаметным-ужене крыло,
прикрепленноекфюзеляжу,нонекоесовершенствоформ,естественно
развившееся из почки, таинственно слитноеи гармоническое единство, которое
сроднипрекрасномустихотворению.Как видно, совершенстводостигается не
тогда, когда уже нечего прибавить, но когда уже ничего нельзя отнять. Машина
на пределе своего развития - это уже почти не машина.
Итак, по изобретению,доведенному до совершенства, невидно,как оно
создавалось.Упростейшихорудийтрудамало-помалустиралисьвидимые
признаки механизма,ивруках у насоказывался предмет, будтосозданный
самой природой,словно галька,обточенная морем;темже примечательнаи
машина - пользуясь ею, постепенно о ней забываешь.
Вначалемы приступали к ней,как к сложному заводу. Но сегодня мы уже
не помним,что тамв моторе вращается. Оно обязано вращаться,каксердце
обязанобиться, а мы ведьне прислушиваемся к биению своего сердца.
Оно обязано вращаться,каксердце
обязанобиться, а мы ведьне прислушиваемся к биению своего сердца. Орудие
уже не поглощаетнашего внимания безостатка.За орудиеми через него мы
вновьобретаемвсе ту же вечную природу, которую издавна знаютсадовники,
мореходы и поэты.
В полетевстречаешьсяс водойи с воздухом. Когдазапущенымоторы,
когда гидропланберетразбег по морю, гондола его отзывается, точногонг,
какударыволн, ипилот всемтеломощущаетэтунапряженнуюдрожь. Он
чувствует, как с каждой секундой машинанабирает скорость ивместес этим
нарастает еемощь.Он чувствует, какв пятнадцатитонной громадезреет та
сила, что позволит взлететь. Он сжимает ручку управления, и эта сила,точно
дар, переливается ему в ладони. Оновладевает этимдаром,и металлические
рычаги становятся послушными исполнителями его воли. Наконец мощь его вполне
созрела - и тогдалегким, неуловимым движением, словносрывая спелый плод,
летчик поднимает машину над водами и утверждает ее в воздухе.
IV. САМОЛЕТ И ПЛАНЕТА
1
Да, конечно, самолет - машина, но притом какое орудиепознания! Это он
открылнам истинное лицо Земли. В самом деле, дороги веками нас обманывали.
Мы были точно императрица, пожелавшая посетить своих подданных и посмотреть,
довольнылиониееправлением.Чтобыпровестиее,лукавые царедворцы
расставили вдольдорогивеселенькиедекорации и нанялистатистовводить
хороводы. Кроме этой тоненькой ниточки, государыня ничего не увидела в своих
владениях и не узнала, чтона бескрайнихравнинах люди умирают сголоду и
проклинают ее.
Таки мы брели по извилистым дорогам. Они обходятстороной бесплодные
земли, скалы и пески; верой и правдой служа человеку,они бегутот родника
до родника. Они ведут крестьянина от гумнак пшеничномуполю, принимаюту
хлеваедва проснувшийся скот и на рассвете выплескивают егов люцерну. Они
соединяютдеревнюсдеревней,потомучтодеревенские жителинепрочь
породнитьсяссоседями. Аесли какая-нибудьдорогаи отважится пересечь
пустыню, то в поисках передышки будет без конца петлять от оазиса к оазису.
И мы обманывались их бесчисленными изгибами, словно утешительной ложью,
на путинамто и дело попадались орошенные земли,плодовыесады,сочные
луга, и мы долго видели нашу тюрьму в розовом свете.Мы верили, что планета
наша - влажная и мягкая.
Апотом нашезрение обострилось,имысделалижестокоеоткрытие.
Самолетнаучилнас двигаться попрямой.Едва оторвавшисьотземли,мы
покидаем дороги,что сворачивают к водоемам и хлевам или вьются от города к
городу.Отнынемы свободныотмилогонам рабства, не зависим большеот
родниковиберемкурснадальниецели.Толькотеперь,свысоты
прямолинейного полета, мы открываем истинную основу нашейземли,фундамент
из скал, песка и соли, на котором, пробиваясь тамисям,словно мох среди
развалин, зацветает жизнь.