Вы-пленниклужайки
посреди уснувшего парка.
Отдаленностьизмеряется нерасстоянием. За оградой какого-нибудь сада
порою скрывается больше тайн,чем за Китайской стеной, и молчание ограждает
душумаленькойдевочкинадежнее,чембескрайние пескиСахары ограждают
одинокий оазис.
Расскажу ободнойслучайнойстоянкевдальнемкраю.Этобылов
Аргентине, близ Конкордии, но могло быть и где-нибудь еще: мир полон чудес.
Яприземлился посреди поля и вовсе не думал, что войду в сказку.Ни в
мирной супружеской чете, меняподобравшей,ни вих стареньком"форде" не
было ничего примечательного.
- Вы у нас переночуете...
И вот за поворотом влунном свете показалась рощица, а за нею дом. Что
застранныйдом! Приземистая глыба, почтикрепость.Но, едвапереступив
порог, яувидел, что это сказочный замок, приют стольжетихий, стольже
мирный и надежный, как священная обитель.
Тотчас появились две девушки. Они испытующе оглядели меня, точно судьи,
охраняющие запретноецарство; младшая,чутьнадувгубы,постучала о пол
свежесрезанным прутиком; нас представили друг другу, девушкимолча и словно
бы с вызовом подали мне руку - и скрылись.
Было забавно и мило. Совсемпросто, беззвучно и мимолетно мне шепнули,
что начинается тайна.
- Да-да, они у нас дикарки, - только и сказал отец.
И мы вошли в дом.
Мневсегдабылаподушедерзкаятрава,чтовстолицеПарагвая
высовывает нос из каждой щелки мостовой, - лазутчица, высланная незримым, но
вечнободрствующимдевственнымлесом, она проверяет, всели еще город во
власти людей, не пора ли растолкать эти камни. Мне всегда была по душе такая
вотзаброшенность,покоторой узнаешь безмерное богатство.Нотутия
изумился.
Ибо всездесьобветшалои оттого былополно обаяния,точностарое
замшелое дерево со стволом, потрескавшимся от времени, точно садовая скамья,
кудаприходилипосидетьмногиепоколениявлюбленных.Панели настенах
покоробились, рамыоконидверей изъелдревоточец, стульяколченогие...
Чинитьздесьничего не чинили, затопеклись о чистоте.Всебыло вымыто,
надраено, все так и сверкало.
И от этогооблик гостинойстал красноречив, какизрезанное морщинами
лицо старухи. Щели в стенах, растрескавшийся потолок - все было великолепно,
а лучше всего паркет: кое-где он провалился, кое-где дрожал под ногой, точно
зыбкие мостки, но притом, навощенный, натертый,сиялкак зеркало. Занятный
дом, кнему нельзя было отнестись со снисходительной небрежностью, напротив
-онвнушалвеличайшее уважение. Ужконечно,каждыйгодвносилновую
черточку в егосложный и странный облик, прибавлялему очарования, тепла и
дружелюбия,акстати прибавлялось и опасностей, подстерегавшихна пути из
гостиной в столовую.
- Осторожно!
В полу зияла дыра.
- Осторожно!
В полу зияла дыра. Провалиться в нее опасно, недолго и ноги переломать,
заметили мне.Никтоневиноват, что тут дыра, этоужвремя постаралось.
Великолепно было этоистинно аристократическое нежелание оправдываться. Мне
неговорили:"Дыры можно бы и заделать, мы достаточнобогаты,но..."Не
говорили также,хоть это была чистаяправда: "Городсдал нам этотдом на
тридцатьлет.Городидолженчинить.Посмотрим,чьявозьмет..."До
объясненийне снисходили, иэта непринужденность приводила меня в восторг.
Разве что скажут мельком:
- Да-да, обветшало немножко...
Ноговорилосьэто самым легкимтоном,и я подозревал, что мои новые
друзья неслишком огорчаются. Вообразите - в этистены, столько повидавшие
насвоемвеку,нагрянетсосвоимисвятотатственнымиорудиямиартель
каменщиков, плотников,краснодеревцев, штукатуров и заодну неделю изменит
домдо неузнаваемости,и вотвы- как в гостях. Не останется ни тайн, ни
укромных уголков, ни мрачных подвалов,ниодна западня не разверзнется под
ногами - не дом, а приемная в мэрии!
Не диво,что вэтомдомедведевушкискрылисьмгновенно, какпо
волшебству. Если ужгостиная полна сюрпризов, словночердак, токаковы же
здесьчердаки!Сразудогадываешься,чтостоитприотворитьдверцу
какого-нибудьшкафчика-илавинойхлынутсвязкипожелтевшихписем,
прадедушкинысчета,бесчисленные ключи, для которых во всем доме не хватит
замковикоторые,понятно,никодномузамкунеподойдут.Ключи
восхитительно бесполезные,поневоле начинаешь думатьдагадать, длячего
они, иужемерещатся подземелья,глубокозарытые ларцы, кладыстаринных
золотых монет.
- Не угодно ли пожаловать к столу?
Мы прошли в столовую. Переходя из комнаты в комнату, явдыхал разлитый
повсюду, точноладан,запах старых книг,с которымне сравнятсяникакие
благовония. Но лучше всего былото, что и лампы переселялись вместе с нами.
Это были тяжелые старинные лампы, их катили на высоких подставках из комнаты
в комнату,какво времена самого раннего моего детства, и от них на стенах
оживали причудливые тени.Расцветали букетыогня,окаймленныепальмовыми
листьямитеней.Апотомлампыводворялисьна место,и островкисвета
застывалинеподвижно,а вокругстыли необъятные заповедникитьмы,и там
потрескивало дерево.
Вновь появились обе девушки - так же таинственно, так же безмолвно, как
преждеисчезли.И сважностью сели за стол.Они, верно, успели накормить
своихсобак и птиц.Распахнув окна, полюбоватьсялунной ночью, надышаться
ветром, напоенным ароматамицветов и трав. А теперь, разворачивая салфетки,
оникраешком глазавтихомолкуследили за мной и примеривались -стоит ли
принять меня в число ручных зверей.