Если толькодоберемся доСиснероса,думал я, там
наполним баки горючим и снова в путь, ивотранопоутрумы в Касабланке.
Делосделано!МысНериотправимся вгород. Иныемаленькие бистрона
рассвете уже открыты... Мы усядемся за столик, нам подадут свежие рогалики и
кофе с молоком,имы посмеемсянадопасностями минувшей ночи.Мы с Нери
примем утренние дары жизни. Такстаройкрестьянкетруднобыло бы ощутить
Бога,небудьунее яркогообразка,наивной ладанки, четок:чтобымы
услыхали, с наминадо говорить простым и понятным языком. Так радость жизни
воплотилась для меня в первом глотке ароматного обжигающего напитка, в смеси
кофе,молокаипшеницы-вэтихузах,чтосоединяютнас смирными
пастбищами,с экзотическими плантациями и зрелыминивами, со всейЗемлей.
Среди великого множества звездлишьодна наполнила этим душистымнапитком
чашу нашей утренней трапезы, чтобы стать нам ближе и понятнее.
Но между нашимвоздушным кораблеми той обитаемойпланетойширились
неодолимыерасстояния.Все богатства мира остались накрохотной песчинке,
затерявшейся меж созвездий. И звездочет Нери, пытаясь ее распознать, все еще
напрасно заклинал светила.
Вдругонстукнулменя поплечу.За тумаком последовалазаписка. Я
прочел: "Всехорошо, принимаю превосходное сообщение". С бьющимся сердцем я
ждал, пока он допишет тенесколькослов, которые нас спасут. И вот наконец
этот дар небес у меня в руках.
К намобращалась Касабланка,откудамывылетелинакануневечером.
Посланиезадержалосьвпутиинеожиданнонастигло насзадветысячи
километров, когда мы плуталигде-то надморем,между облакамии туманом.
Исходилооно отгосударственногоконтролерааэропортавКасабланке.В
радиограмме говорилось: "Господин де Сент-Экзюпери, я вынужден просить Париж
наложить на вас взыскание: при вылетеиз Касабланки вы развернулись слишком
близкокангарам".Да,правда, я развернулся слишком близкокангарам.
Правда и то, чтоэтот человекотчитывалменя просто подолгу службы. И в
конторе аэропорта я смиренно выслушал бы выговор. Но там, где он настиг нас,
онбыл неуместен. Дикопрозвучалон средиэтихредкихзвезд, вгустом
тумане, над морем, которое дышало угрозой. Нам врученабыла судьба почтыи
самолета, и наша собственная судьба; нелегкая этобылазадача - остаться в
живых, а тут человек срывал на нас свою мелочную злость. Но мы с Нери ничуть
не возмутились - напротив, вдруг повеселели и даже возликовали. Он помог нам
сделать открытие: здесь мысамисебе хозяева! Итак, этот капрал не заметил
по нашимнашивкам,что нас произвели вкапитаны? Онпрервал наши думы на
полпутиотБольшой Медведицы к созвездию Стрельца, и стоило ли волноваться
по мелочам, когда встревожить нас могло разве что предательство луны...
Долг планеты, с которой подал голос этот человек, прямой и единственный
ее долг был- сообщить намточные данные, чтобымы моглирассчитать свой
путь среди светил.
И данные эти оказались неверны.А обовсем прочем ей бы
покапомолчать. ИНери пишетмне:"Чем валять дурака, лучше быонинас
куда-нибудь привели..." Они - это означало:все население земного шара, все
народысих парламентами и сенатами, с армиями, флотами и императорами. И,
перечитывая послание глупца, вздумавшего сводитьс нами счеты, мы повернули
на Меркурий.
Спасланаспоразительнаяслучайность.Уже не надеясьдобратьсядо
Сиснероса, я повернулпод прямым угломкберегу и решилдержатьсяэтого
курса, пока неиссякнет горючее. Тогда, быть может,мы и не упадем в море.
Набеду,мнимые маякизавлекли меня богвестькуда. И на беду, в лучшем
случае нам предстоит среди ночи нырнуть в густой туман, так что скорее всего
мы разобьемся при посадке. Но у меня не оставалось выбора.
Всебыло ясно, и я только невесело пожал плечами, когдаНерисообщил
мненовость,которая часомраньшемогланасспасти: "Сиснероспробует
определить,гдемы.Сиснероспередает:предположительнодвести
шестнадцать..."Сиснеросуженемолчал,зарывшись втемноту.Сиснерос
пробуждался, мы чувствовали, что он где-то слева. Но далеко ли до него? Мы с
Нери наспех посовещались. Слишком поздно. Мы оба это понимали. Погонишься за
Сиснеросом - и, пожалуй, вовседобереганедотянешь. И Нери радировал в
ответ: "Горючего осталось на час, продолжаем курс девяносто три".
Между тем один за другим просыпались аэродромы. В наш разговор вступали
новыеголоса-Агадир,Касабланка, Дакар.И в каждом городе поднималась
тревога: радиостанция вызывала начальника аэропорта,тот - наших товарищей.
Понемногувсеонисобралисьвокругнас,словноупостелибольного.
Бесплодное сочувствие,но все же сочувствие. Напрасные советы, но сколько в
них нежности!
Ивдругиздалека, за четыре тысячикилометров,подала голос Тулуза,
головнойаэродром.Тулузаворваласьк нам ибезпредисловийспросила:
"Индекс вашего самолета F ... ? (Сейчас я уже не помню номер.) - Да. - Тогда
в вашем распоряжении горючего еще на два часа. У вашей машинынестандартный
бак. Курс на Сиснерос".
Так требования ремесла преображают и обогащают мир. Но для того чтобы в
привычных картинахлетчику открылсяновый смысл, ему вовсене обязательно
пережитьподобную ночь.Однообразный видза окномутомляет пассажира, но
экипаж смотрит другими глазами. Вон та гряда облаков, встающая на горизонте,
для летчика не декорация: онабросит вызов его мускуламизадаст нелегкие
задачи. И он уже принимает ее в расчет, измеряет и оценивает, они говорят на
одном языке. А вот высится гора, до нее еще далеко, - чем онаего встретит?
При свете луны она послужит неплохим ориентиром. Но если летишьвслепую, и,
уклонясь всторону,струдомисправляешькурс,и не знаешь точно,где
находишься, тогда эта горная вершина обернется взрывчаткой, наполнит угрозой
всю ночь, как одна-единственная мина - игрушка подводных течений - отравляет
все море.