..
Господин Тибо скользнул по аббату тревожным взглядом.
- Вот факты,сударь.Изложим их в строгом порядке. Дело происходило в
минувшийчетверг...-Оннасекундузадумался,потомпродолжал почти
радостно:- Нет, прошу прощенья, это произошло позавчера, в пятницу, да-да,
в пятницу утром, во время уроков. Незадолго до двенадцати мы вошли в класс -
вошлистремительно,какпривыкли делатьэтовсегда...-Онподмигнул
Антуану.-Осторожно нажимаем наручку,так что дверь ине скрипнет,и
быстрым движением отворяем ее. Итак, мы входим и сразу же видим нашего друга
Жако,ибомыпредусмотрительно посадилиегопрямонапротив дверей.Мы
направляемся к нему,приподнимаем словарь.Попался,голубчик!Мы хватаем
подозрительную книжонку.Это роман,перевод с итальянского,имя автора мы
забыли, - "Девы скал"{28}.
- Этого еще не хватало! - воскликнул г-н Тибо.
- Судя по его смущенному виду, мальчик скрывает еще кое-что, глаз у нас
на это наметан.Приближается время завтрака.Звонок; мы просим надзирателя
отвести учеников в столовую и, оставшись одни, открываем парту Жака. Еще две
книжки:"Исповедь" Жан-Жака Руссо и,что гораздо более непристойно,прошу
извинить меня, сударь, гнусный роман Золя - "Проступок аббата Муре"...
- Ах, негодяй!
- Толькозакрыли мыкрышку парты,какнамвголову приходит мысль
пошарить застопкойучебников.Итаммыобнаруживаем тетрадку всером
клеенчатом переплете,которая напервыйвзгляд,должнывампризнаться,
выглядит вполне безобидно. Раскрываем ее, просматриваем первые страницы... -
Аббатвзглянулнасвоихгостей;егоживыеглазасмотрелижесткои
непреклонно.-Всестановится ясным.Мытут жепрячем нашу добычу ив
течениебольшой перемены спокойно обследуем ее.Книги,тщательным образом
переплетенные,имеют на задней стороне переплета,внизу,инициал:Ф. Что
касается главного вещественного доказательства, серой тетради, она оказалась
своего рода сборником писем;два почерка,совершенно различных,-почерк
Жака и его подпись:"Ж." -и другой,нам незнакомый, и подпись: "Д." - Он
сделал паузу и понизил голос:-Тон и содержание писем,увы, не оставляли
сомнений относительно характера этой дружбы. Настолько, сударь, что поначалу
мы приняли этот твердый иудлиненный почерк за девичий или,говоря вернее,
за женский...Но потом,исследовав текст, мы поняли, что незнакомый почерк
принадлежит товарищу Жака, - о нет, хвала господу, не из нашего заведения, а
какому-нибудь мальчишке,с которым Жак наверняка познакомился в лицее. Дабы
окончательно вэтом убедиться,мы в тот же день посетили инспектора лицея,
достойного господина Кийяра,-аббат обернулся кАнтуану,-ончеловек
безупречный иобладает печальным опытом работы винтернатах.Виновный был
опознан мгновенно.Мальчик,который подписывался инициалом "Д", это ученик
третьего класса{29}, товарищ Жака, по фамилии Фонтанен, Даниэль де Фонтанен.
Виновный был
опознан мгновенно.Мальчик,который подписывался инициалом "Д", это ученик
третьего класса{29}, товарищ Жака, по фамилии Фонтанен, Даниэль де Фонтанен.
- Фонтанен!Совершенно верно! - воскликнул Антуан. - Помнишь, отец, их
семья живет летом в Мезон-Лаффите,у самого леса.Конечно,конечно, в эту
зиму,возвращаясь вечерами домой,ямного раззаставал Жаказачтением
стихов, которые давал ему этот Фонтанен.
- Как? Чтение чужих книг? И ты не поставил меня в известность?
- Я не видел в этом ничего опасного, - возразил Антуан, глядя на аббата
так, будто собирался с ним спорить; и вдруг его задумчивое лицо озарилось на
миг молодой улыбкой.-Это был Виктор Гюго,Ламартин,- объяснил он. - Я
отбирал у него лампу, чтобы заставить спать.
Аббат поджал губы.
- Но что еще важнее:этот Фонтанен -протестант,-сказал он, решив
взять реванш.
- Ну вот, так я и знал! - удрученно воскликнул г-н Тибо.
- Впрочем, довольно хороший ученик, - поспешно заверил аббат, выказывая
свою беспристрастность.- Господин Кийяр сказал нам: "Это взрослый мальчик,
который всегда казался серьезным;здорово же он всех обманул! Его мать тоже
держится вполне достойно".
- Ах,мать...-перебилг-нТибо.-Совершенно невозможные люди,
несмотря на весь их достойный вид.
- Ктомужехорошоизвестно,-ввернул аббат,-чтокроется за
суровостью протестантов!
- Во всяком случае,отец у него вертопрах...В Мезоне{30} никто их не
принимает;с ними едва здороваются.Да,нечего сказать, умеет твой братец
выбирать знакомых!
- Так вот,-продолжал аббат,-мы вернулись из лицея,вооруженные
всеми необходимыми сведениями.И уже собирались произвести расследование по
всем правилам,как вдруг вчера,всубботу,в начале утренних занятий наш
друг Жако ворвался к нам в кабинет.Ворвался,в полном смысле этого слова.
Бледный,зубы стиснуты.Ипрямо спорога,даже не поздоровавшись,стал
кричать:"Уменяукрали книги,записи!.."Мыобратили еговнимание на
крайнюю непристойность его поведения.Но он не желал ничего слушать.Глаза
его,всегда светлые,потемнели отгнева:"Это выукрали мою тетрадь,-
кричал он,-это вы!"Он даже сказал нам,-добавил аббат сглуповатой
улыбкой:- "Если вы посмеете ее прочесть, я покончу с собой!" Мы попытались
действовать нанего лаской.Оннедалнамговорить:"Где моя тетрадь?
Верните мне ее!Я тут все у вас переломаю, если мне ее не вернут!" И прежде
чеммыуспелиемупомешать,онсхватилснашегописьменногостола
хрустальное пресс-папье,-вы помните его, Антуан? - сувенир, который наши
бывшие воспитанники привезли нам из Пюи-де-Дом{31},- и с размаху швырнул в
мраморныйкамин.Этопустяк,-поспешилдобавитьаббатвответна
сконфуженный жест г-наТибо,-мы вспомнили об этой мелочи лишь для того,
чтобы показать вам,до какой степени возбуждения дошел наш дорогой мальчик.