- Сегодня нельзя войти просто
так.
- Ладно.
Радфорд позвонил, и дверь отворил сам Черный Чарльз - он не только не
спал, он был даже побрит. Пегги тут же доложила:
- Ты сказал, чтоб мы сегодня не приходили, но Радфорду захотелось.
- Входите-входите, - сердечно пригласил их Черный Чарльз. Он вовсе не
сердился.
Радфорд с Пегги, смущаясь, последовали за ним, ища глазами гостя.
- У меня племянница в гостях, дочка сестры, - сказал Черный Чарльз. -
Приехала с матерью из Флориды.
- Она играет на рояле? - спросил Радфорд.
- Она поет, малыш, она поет.
- А почему шторы спущены?- спросила Пегги.- Почему тынеподнял
шторы, Чарльз?
- Я там стряпаю на кухне. А вы бы, ребятки, вот взяли и помогли шторы
поднять, - сказал Черный Чарльз и снова скрылся на кухне.
Ребята разошлись в разные концы зала и стали двигаться навстречу друг
другу, впуская в окна дневной свет. Они больше не смущались. Мысль о госте
уже не тревожила их.Если сегодня у Черного Чарльзаинаходитсякто-то
посторонний, то это всего лишь племянница - можно сказать, никто.
Но тут Радфорд дошел до рояля и отнеожиданностизамер.Зароялем
кто-то сидел и смотрел на него.Он нечаянно выпустил шнур,и штора сразу
подлетела кверху, пошуршала там и только потом замерла.
- И изрек Господь:"Да будет свет",- проговорила взрослая девушка,
сидевшая на Чарльзовом месте за роялем.Она былатакаяжечерная,как
Чарльз. - Вот так-то, братец, - заключила она примирительно.
На ней быложелтоеплатьеижелтаялентавволосах.Впущенный
Радфордомсолнечныйсветупалнаеелевую руку - она отбивала что-то
медленное и очень прочувствованное на деревянной крышкерояля.Вдругой
рукемеждудлинными,изящными пальцами Она держала тлеющий окурок.Она
была некрасивая девушка.
- Я шторы поднимаю, - произнес наконец Радфорд.
- Вижу, - сказала девушка. - У тебя это хорошо получается.
Она улыбнулась.
Подошла Пегги.
- Здравствуйте, - сказала она и заложила руки за спину.
- Здравствуйте и вы,- ответила девушка; ногой она, Радфорд заметил,
тоже что-то отстукивала.
- Мы сюда часто приходим,- сказала Пегги.- МысЧарльзомсамые
лучшие друзья.
- О, вот это здорово, - проговорила девушка и подмигнула Радфорду.
Из кухнивышелЧерныйЧарльз,находувытираяо полотенце свои
большие красивые руки.
- Лида-Луиза,-обратилсяон к девушке,- это мои друзья,мистер
Радфорд и мисс Маргарет.- Потом повернулся к детям: - А это дочка сестры
моей мисс Лида-Луиза Джонс.
- Мы знакомы,- сказала его племянница.- Мывстречалисьулорда
Плюшезада.Напрошлойнеделемывотсним,- она кивнула в сторону
Радфорда, - играли в маджонг на веранде.
Напрошлойнеделемывотсним,- она кивнула в сторону
Радфорда, - играли в маджонг на веранде.
- Может, споешь что-нибудь ребяткам? - предложил Чарльз.
Лида-Луиза не отозвалась. Она смотрела на Пегги.
- У вас с ним любовь? - спросила она.
- Нет, - быстро ответил Радфорд.
- Да, - сказала Пегги.
- А почему тебе так нравится этот мальчик?-Лида-Луизаспрашивала
Пегги.
- Не знаю,- ответила Пегги. - Мне нравится, как он стоит в классе у
доски.
Такой ответ показалсяРадфордувозмутительным,нотраурныеглаза
Лиды-Луизыухватили его и вместе с ним устремились вдаль.Она спросила у
Черного Чарльза:
- Дядя, ты слыхал, что говорит эта малютка Маргарет?
- Нет. А что она сказала? - Черный Чарльз поднял крышку рояля и искал
что-то на струнах - может, сигареты, а может, пробку от соусницы.
- Она говорит,что она любитвотэтогомальчика,потомучтоей
нравится, как он стоит в классе у доски.
- Правда?- Черный Чарльз высвободил голову из-под крышкирояля.-
Спой ребятишкам что-нибудь, Лида-Луиза.
- Ладно.Какуюпеснюонилюбят?..Кто,интересно,стянулмои
сигареты? Они все время лежали возле меня.
- Ты слишком много куришь.Ни в чем меры незнаешь.Пойлучше,-
сказал ей дядя. Он уже сидел за роялем. - Спой им "Никто меня не любит".
- Эта песня не для детей.
- Эти дети любят такие песни.
- Тогда ладно,- сказала Лида-Луиза.Она поднялась и стала урояля
сбоку.Онабыла высокого роста.Радфорд и Пегги уже сидели на полу,им
пришлось сильно задрать головы.
- Какой ключ тебе?
Лида-Луиза пожала плечами.
- Да любой,все равно,- сказала она и подмигнула детям.- Зеленый
будет лучше всего, подойдет к моим туфлям.
Черный Чарльзвзялаккорд,иголосего племянницы влился в него,
проскользнув между нот. Она пела "Никто меня не любит". Когда она кончила,
уРадфордапоспине бегали мурашки.Кулак Пегги оказался в кармане его
куртки. Он не почувствовал, как она его туда засунула, и не стал говорить,
чтоб она его вынула.
Теперь, годы спустя,Радфорд, сбиваясь, все старался мне втолковать,
что голос Лиды-Луизы описать невозможно,пока я не сказал ему, что у меня
есть почти все ее пластинки и я сам это знаю.Но,между прочим,сделать
попытку, пожалуй, все-таки стоит.
Голос у Лиды-Луизы был сильный и мягкий. На каждой ноте она по-своему
чутьдетонировала.Она нежно и ласково раздирала вам душу.Говоря,что
голос Лиды-Луизы невозможно описать,Радфорд,вероятно, имел в виду, что
его ни с чем нельзя сопоставить. И в этом он прав.
Покончив с "Никто меня не любит",Лида-Луиза нагнуласьиподобрала
сигареты, валявшиеся под стулом, на котором сидел ее дядя.