- У вас красивые руки, Барбара.
Она спрятала руки под столик.
- Сейчас они ужасные. Я не нашла нужного, лака.
- Совсем они не ужасные. - Рэйвзял ее руку... итутже выпустил. Он
встал, чтобы пододвинуть миссис Вудрафф ее стул.
МиссисВудраффулыбнулась,закурила ипонимающепосмотрела наних
обоих.
- Я хочу" чтобы вы поскорее отсюда ушли, - сказала она с улыбкой. - Это
не слишком подходящее для вас место.
- Да? - Барбара широко раскрыла глаза.
-Серьезно. Такие заведения посещают, когдавселучшеепозади ине
осталось ничего, кроме денег. Даже мыне очень сюда вписываемся - Филдинг и
я. Пожалуйста. Прогуляйтесь где-нибудь, - уговаривала миссисВудрафф Рэя. -
Мистер Уолтере,- не унималась она, - а сегодня нет никакого выезда на лоно
природы или пикника на скорую руку?
- Кинселла, - довольно резко поправил Рэй. - Боюсь, что нет.
- Я ни разу в жизни не была на пикнике, - сказала Барбара.
- О! Какая жалость! Это такое удовольствие. До чего же мне отвратителен
сорок первый год. Мистер Вудрафф сел на свое место.
- В чем дело, дорогая? - поинтересовался он.
- Да в том,что мне отвратителен сорок первый год, - сказалаего жена
каким-то странным голосом, и по ее улыбающемуся лицу побежали слезы. - Да, -
продолжалаона. -Онмне омерзителен.Онпереполненармиями,готовыми
заглатывать всеновыхиновыхмальчиков, девушками иматерями, готовыми
поселиться впочтовыхящиках,исамодовольнымиплешивымиметрдотелями,
которых все это не касается. Проклятый год. Гадкий год.
- Мы еще даже не участвуем в войне,дорогая, - сказал мистер Вудрафф и
добавил: - Мальчики всегда должны воевать. Я воевал. Твои братья воевали.
-Сейчас другоевремя.Оноигадкоепо-другому. В нем нетничего
доброго. У тебя, у Поля и у Фредди оставалось дома хоть что-то хорошее. Боже
мой! Если бы у Бобби не было денег, он бы даже не мог гулять с девушками. На
что это похоже? Гаже не придумаешь! [141]
- Так, - неловко заполнил паузу Рэй. Он взглянул на свои наручные часы,
потом на Барбару. -Хотитепосмотреть достопримечательности? -спросил он
ее.
- Не знаю, - сказала Барбара, все еще не сводя глаз с миссис Вудрафф.
Мистер Вудрафф наклонился к жене.
- Хочешь немножко поиграть в рулетку, солнышко?
- Да,да,конечно, дорогой. - Миссис Вудрафф подняла глаза. - А-а, вы
уходите, детки?
Было чуть больше четырехутра. В час ночи стюард, обслуживавший палубу
левогоборта, расставил часть своих шезлонговтак,чтобы внихмоглас
комфортом разместиться группкатрезвенников, которая через несколько часов,
отзавтракав, явится принимать солнечную ванну.
Есть уйма дел, которыми можно заниматься в шезлонге: поглощатьгорячую
закуску,принесеннуюнаподносестюардом,читатьжурналиликнигу,
показыватьфотографиисвоихвнуков,вязать,нервничатьиз-заденег,
нервничатьиз-замужчины,нервничатьиз-заженщины,страдатьморской
болезнью, глазетьна девочек, шлепающих к бассейну, глазеть на летучих рыб.
Но целоваться,сидяв шезлонгах, пустьдажетесно сдвинутых, не очень-то
удобно. Толи подлокотникислишком высоки, толи увлеченная этим занятием
парочка все время сползает вниз.
РэйсиделслеваотБарбары. Егоправая рука,лежавшаяна жесткой
деревяшке ее шезлонга, затекла.
Их часы одновременно пропищали четыре раза.
- Как ты теперь себя чувствуешь? - спросил Рэй.
- Я? Хорошо.
-Не-е, не в томсмысле.Ты еще немножко пьяная? Может, нам ненадо
было заходить в то последнее местечко.
- Я? Я и не была пьяная. - Барбара немного подумала, а потомспросила:
- А ты был?
- Ни черта подобного. Я никогда не пьянею.
Этаявнаядезинформация, казалось,мгновенно возобновила визу Рэя на
пересечение незащищенной границы соседнего шезлонга.
ПоследвухчасовнепрерывныхупражненийгубыБарбарыслегка
потрескались, нооставалисьпо-прежнему нежными, чуткимии пытливыми. Рэй
при всем стараниинемог бы припомнить случая,когда его до такой степени
волновала близостьдевчонки.ЦелуяБарбару сейчас,онопять был огорчен
чистотой и упорной невинностью ее поцелуя.
Когда поцелуй окончился -с чем Рэй, каквсегда, не мог безоговорочно
согласиться, - ончуть-чуть отстранился изаговорил [142]схрипотцойв
голосе,необъяснимойдажепозднимчасомиколичествомпотребленных
коктейлей и сигарет.
- Барбара. Я не шучу. Мы это сделаем, а? Мы поженимся, а?
Барбара молчала в тишине, совсем рядом.
-Нет, правда, -упрашивалРэй, как будто ему возражали. - Мыбудем
чертовски счастливы. Даже если нам придется воевать, меня,может, никуда не
забросят, ни закакие там океаны. Я в этом смысле везучий. Мы бы...мыбы
так здоровозажили. - Он всматривался в ее неподвижное лицо в лунном свете.
- Поженимся? - умолял он.
- Не знаю, - сказала Барбара.
- Как это не знаешь? Ну и дела. Мы же созданы друг для друга.
- Я даже никак не запомню твое имя, - рассудительно заметила Барбара. -
Честно. Мы почти друг друга не знаем.
-Послушай.Мызнаемдругдруга гораздолучше,чем многиелюди,
знакомые месяцами! - легкомысленно заявил Рэй.
- Не знаю. Что я скажу миссис Оденхерн?
- Его матери? Скажи правду, и все! - посоветовал Рэй.
Барбара неответила. Она нервно грызла ноготь большого пальца. Наконец
она заговорила:
- Ты думаешь, я дурочка?
- Я? Думаю, что ты дурочка? Конечно, нет!
- Меня считают дурочкой,- медленно проговорила Барбара. - По-моему, я
все-таки дурочка.
- Перестаньэто повторять.Перестань, слышишь. Тынедурочка. Ты...
умница. Кто тебя называет дурочкой? Этот твой Карл?
Барбара ответила уклончиво.