--Вчера
перед сном съел. Там только две штучки и оставались.
--А-а.Ладно,будуна станции -- куплю еще. Я думала,
может быть удастся выманить его из лодки. --Бу-Бузахлопнула
дверцухолодильника,отошлакокнуипосмотрела в сторону
озера. -- Нужно еще что-нибудь купить? -- спросила она, глядя в
окно.
-- Только хлеба.
-- Я положила вам чек на столик в прихожей, миссисСнелл.
Благодарю вас.
--Оченьприятно,--сказала миссис Снелл. -- Говорят,
Лайонел сбежал из дому. -- Она хихикнула.
-- Похоже, что так, --сказалаБу-Буисунуларукив
карманы.
--Далеко-тооннебегает.--ИмиссисСнелл опять
хихикнула.
Не отходя от окна, Бу-Бу слегка повернулась, такчтобне
стоять совсем уж спиной к женщинам за столом.
--Да,--сказалаона.Заправила за ухо прядь волос и
продолжала: -- он удирает из дому с двух лет. Но пока неочень
далеко.Самое дальнее -- в городе по крайней мере -- он забрел
раз на Мэлл в Центральном парке.Задвакварталаотнашего
дома.Асамоеближнее-- просто спрятался в парадном. Там и
застрял -- хотел попрощаться с отцом.
Женщины у стола засмеялись.
-- Мэлл -- это такое место в Нью-Йорке, тамвсекатаются
наконьках,--любезнопояснила Сандра, наклоняясь к миссис
Снелл. -- Детишки, и вообще.
-- А-а, -- сказала миссис Снелл.
-- Ему только-только исполнилось три. Какразвпрошлом
году,--сказалаБу-Бу,доставая из кармана брюк сигареты и
спички. Пока она закуривала, обе женщины не сводили с нее глаз.
-- Вот был переполох! Пришлось поднять на ноги всю полицию.
-- И нашли его? -- спросила миссис Снелл.
-- Ясно, нашли, -- презрительно сказала Сандра.--Авы
как думали?
-- Нашли его уже ночью, в двенадцатом часу, а дело было...
когдажеэто...да,всерединефевраля. В парке ни детей,
никого не осталось. Разве что, может быть, бандиты, бродягида
какие-нибудьчокнутые.Онсиделна эстраде, где днем играет
оркестр, и катал камешек взад-вперед по щели в полу. Замерздо
полусмерти, и уж вид у него был...
--Божемилостивый! -- сказала миссис Снелл. -- И с чего
это он? То есть, я говорю, чего это он из дому бегает?
Бу-Бу пустила кривое колечко дыма,ионорасплылосьпо
оконному стеклу.
--В тот день в парке кто-то из детей ни с того ни с сего
обозвал его вонючкой. По крайней мере, мы думаем,чтоделов
этом. Право, не знаю, миссис Снелл. Сама не понимаю.
--Идавноэтосним? -- спросила миссис Снелл. -- То
есть, я говорю, давно это с ним?
-- Да вот, когда ему было два споловиной,онспрятался
подраковиной в подвале, -- обстоятельно ответила Бу-Бу.
-- Мы
живем в большом доме, а в подвалепрачечная.Какая-тоНаоми,
его подружка, сказала ему, что у нее в термосе сидит червяк. По
крайнеймере,мыбольше ничего от него не добились. -- Бу-Бу
вздохнула и отошла от окна, на кончике ее сигареты нарос пепел.
Она шагнула к двери. -- Попробую еще раз,--сказалаонана
прощанье.
Сандра и миссис Снелл засмеялись.
--Поторапливайтесь,Милдред, -- все еще смеясь, сказала
Сандра миссис Снелл. -- А то автобус прозеваете.
Бу-Бу затворилазасобойзабраннуюпроволочнойсеткой
дверь.
Онастояла на лужайке, которая отлого спускалась к озеру;
низкое предвечернее солнце светило ей в спину. Ядрах в двухстах
впереди на корме отцовского бота сидел ее сынЛайонел.Паруса
былисняты,ботпокачивалсянапривязипод прямым углом к
мосткам, у самого их конца. Футах в пяти-десяти за нимплавала
забытаяилизаброшеннаяводнаялыжа, но нигде не видно было
катающихся; лишь вдалеке уходил к Паруснойбухтепассажирский
катер.Почему-тоБу-Буникакне удавалось толком разглядеть
Лайонела. Солнце хоть и не очень грело, носветилотакярко,
чтоиздаливсе--имальчик,и лодка -- казалось смутным,
расплывчатым, как очертания палки в воде. Спустяминуту-другую
Бу-Буперестала всматриваться. Смяла сигарету, отшвырнула ее и
зашагала к мосткам.
Стоял октябрь, и доски уже дышали жаром в лицо. Бу-Бушла
помосткам,насвистываясквозьзубы"Малютку из Кентукки".
Дошла до конца мостков, присела на корточкиссамогокраяи
посмотрела на сына. До него можно было бы дотянуться веслом. Он
не поднял глаз.
--Эй,наборту!-- позвала Бу-Бу. -- Эй, друг! Пират!
Старый пес! А вот и я!
Лайонел все не поднимал глаз, ноемувдругпонадобилось
показать,какой он искусный моряк. Он перекинул незакрепленный
румпель до отказа вправо и сейчас же снова прижал егокбоку.
Но не отрывал глаз от палубы.
--Этоя,-- сказала Бу-Бу. -- Вице-адмирал Танненбаум.
Урожденная Гласс. Прибыл проверить стермафоры.
-- Ты не адмирал, -- послышалось в ответ. -- Ты женщина.
Когда Лайонел говорил, ему почти всегда посредифразыне
хватало дыхания, и самое важное слово подчас звучало не громче,
атишедругих.Бу-Бу, казалось, не просто вслушивалась, но и
сторожко ловила каждый звук.
-- Кто тебе сказал? -- спросила она. -- Ктосказалтебе,
что я не адмирал?
Лайонел что-то ответил, но совсем уж неслышно.
-- Что? -- переспросила Бу-Бу.
-- Папа.
Бу-Бувсееще сидела на корточках, расставленные коленки
торчали углами; левой рукой она коснулась дощатого настила:не
так-то просто было сохранять равновесие.
--Твой папа славный малый, -- сказала она. -- Только он,
должно быть, самая сухопутная крыса на свете. Совершенно верно,
на суше я женщина, это чистая правда.