Письмоказалосьпочтибесконечно
длинным, оно было напечатано на нескольких двойных листах желтоватой бумаги;
Зуистоило некоторого труда поддерживать страницы, опирая их о свои колени,
какодвасухихостровка.Поправую руку от него, на краю встроенной в
стенкуэмалированноймыльницы,примостилась слегка раскисшая сигарета, но
онавсеещегорела,потомучтоонтои дело брал ее и делал одну-две
затяжки,почти не отрывая взгляда от письма. Пепел неизменно падал в воду -
илипрямо,илискатывалсяпостранице письма. Но, судя по всему, Зуи не
обращалвнимания на весь этот беспорядок. Однако, он замечал, а может быть,
только что заметил, что горячая вода действует на него потогонно. Чем дольше
он читал - илиперечитывал,- тем чаще и тем тщательнее он стирал пот со лба
и с верхней губы.
Предупреждаюзаранее,чтовЗуи так много сложности, раздвоенности,
противоречивости,чтоздесьпридетсявставитьнеменьшедвух абзацев,
касающихсяеголичности.Начнемстого,чтоэтобылмолодой человек
небольшого роста и чрезвычайно легкого телосложения. Сзади - иособенно,
когда на виду оказывались все его позвонки,- онвполнемогбысойтиза
одногоизтехгородскихполуголодныхребятишек,которыхкаждоелето
отправляютподкормитьсяизагоретьвблаготворительныелагеря. Крупным
планом,вфасиливпрофиль, он был замечательно, даже потрясающе хорош
собой.Старшая из его сестер (которая из скромности предпочитает называться
здесьвигвамохозяйкойизплеменитакахо) попросила меня написать, что он
похожна"синеглазогоирландско-иудейско-го следопыта из племени могикан,
которыйиспустилдухвтвоихобъятьяхурулетки в Монте-Карло". Более
распространенноеи,без сомнения, не столь узкосемейное мнение гласит, что
его лицо было едва спасено от чрезмерной красивости - чтобынесказать,
великолепия - тем, что одно ухо у него оттопыривалось чуть больше другого. Я
лично придерживаюсь иного мнения, которое сильно отличается от предыдущих. Я
согласен,чтолицоЗуи,пожалуй,можнобылобы назвать безукоризненно
прекрасным.Новэтомслучае,оно,какилюбоедругоеклассическое
произведениеискусства,можетстатьмишеньюбойкихи обычно надуманных
оценок. Мне остается добавить только одно: любая из сотен ежедневно грозящих
нам опасностей - автомобильнаяавария,простуда,враньенатощак- могла
изуродоватьилиуничтожитьвсюего щедрую красоту в один день или в одно
мгновенье.Нобылонечтонеуязвимоеи, как уже ясно сказано, "пленяющее
навсегда" [1] - этоподлиннаяд_у_х_о_в_н_о_с_т_ьвовсемегооблике,
особенновглазах,которыечасто глядели завораживающе, как из-под маски
Арлекина, а временами и еще более непостижимо.
ПопрофессииЗуибыл актером, уже три с лишним года одним из ведущих
актеровнателевидении.
ПопрофессииЗуибыл актером, уже три с лишним года одним из ведущих
актеровнателевидении. За ним так усердно "гонялись" (и, по непроверенным
сведениям, доходившим до семьи через третьих лиц, ему так же много платили),
кактолькомогутгонятьсяза молодым актером телевидения, который еще не
сталзвездойГолливудаили Бродвея с готовенькой "всенародной славой". Но
еслиоставитьвсесказанное без объяснений, это может привести к выводам,
которыекакбынапрашиваютсясамисобой.А на самом деле было так: Зуи
впервые официально и всерьез дебютировал перед публикой в возрасте семи лет.
Он был самым младшим братом в семье, где было всего семеро детей [2] - пять
мальчиков и две девочки,- и все они, с очень удачными интервалами, в детстве
выступали в широковещательной радиопрограмме - детскойвикторинепод
названием:"Умныйребенок".Разницаввозрасте почти в восемнадцать лет
междустаршимиз детей Глассов, Симором, и младшей, Фрэнни, в значительной
мерепозволиласемействузакрепитьзасобойнечтовродеправа
престолонаследияисоздатьдинастию,котораяпродержаласьумикрофона
"Умного ребенка" шестнадцать с лишним лет - с1927по 1943-й, целую эпоху,
соединяющую эру чарльстона с эрой Боингов-17. (Все эти цифры, кажется, более
илименееточны.)Несмотряна все годы, которые разделяли личные триумфы
каждогов"Умномребенке",можно утверждать (с немногими несущественными
оговорками),чтовсесемероумудрилисьответитьпорадио на громадное
количествотоубийственноученых,тоубийственнохитроумныхвопросов,
присланных слушателями,- ссовершеннонеслыханнойвкоммерческом
радиовещаниинаходчивостьюи апломбом. Слушатели встречали детей с горячим
энтузиазмом и никогда не охладевали. Общая масса делилась на два до смешного
непримиримых лагеря: одни считали, что Глассы - простовыводокневыносимо
высокомерных маленьких "выродков", которых следовало бы утопить или усыпить,
кактолькоонипоявилисьнасвет,другиеже верили, что это подлинные
малолетниемудрецыивсезнайкиредкостной,хотяинезавидной, породы.
Сейчас,когдапишетсяэтакнига(1957год),сохранилисьещепрежние
слушатели"Умногоребенка", которые помнят с поразительной точностью почти
всевыступления каждого из семи детей. Именно в этой редеющей, но все же на
удивлениеединодушнойкомпании твердо укрепилось мнение, что из всех детей
Глассов старший, Симор,- вконцедвадцатыхивначале тридцатых годов -
"звучаллучшевсех"иегоответыбылисамыми"исчерпывающими". Самым
обаятельнымилюбимымпосле Симора называют обычно младшего из мальчиков,
Зуи.А так как здесь Зуи интересует нас как объект исследования, то следует
добавить,чтов качестве бывшей звезды "Умного ребенка" он выделялся среди
своих братьев и сестер, как ходячая энциклопедия.