Рядом
валялся сломанный велосипед. Их вынесли из церкви, гдедорогбылкаждый
уголок.
Он пошел дальше, кподвалу,вкоторомразместилсяеговзвод.Над
развалинами желтел слабый отблесквечернейзари.Неподалекуотцеркви
лежали мертвецы. Вталомснегунашлиещетрех,давнишних,убитыхв
октябре. Они размякли и уже почти смешались с землей. Рядом с нимилежали
те, что умерли только сегодня после полудня, в церкви. Этибылибледные,
враждебные, чужие, они еще не покорились.
4
Они проснулась. Подвал вздрагивал. В ушах стоял звон. Отовсюдувалился
мусор. За селом неистовствовали зенитки.
- Вылезай скорее! - крикнул кто-то из недавно прибывшего пополнения.
- Тише! Не зажигать огня!
- Вылазь из крысоловки!
- Болван! А куда? Тише! Какого дьявола! Новобранцы вы, что ли?
Глухим ударом снова тряхнуло подвал.Что-тообвалилосьвомраке.С
грохотом и звоном посыпалиськирпичи,мусор,доски.Черезпробоинув
потолке видны были вспышки тусклых молний.
- Тут людей засыпало!
- Тише! Только часть стены обвалилась!
- Вылезай, пока не придушило!
На бледном фоне входа замелькали фигуры.
- Идиоты! - ругался кто-то. - Сидите уж! Тут хоть осколков нет!
Номногиеинедумалиобосколках.Ониненадеялисьнаэтот
необорудованный подвал и были правы; впрочем, так же, как и те, кторешил
остаться в нем. Все - дело случая; могло засыпать, могло и убить осколком.
Люди ждали, притаив дыхание; под ложечкой сосало: они ждалиследующего
попадания. Вот сейчас...Ноегонебыло.Вместоэтогоониуслышали
несколько взрывов уже гораздо более отдаленных, быстро следовавших один за
другим.
- Черт! - бранился кто-то, - где же наши истребители?
- Над Англией.
- Молчать! - крикнул Мюкке.
- Над Сталинградом! - сказал Иммерман.
- Молчать!
В перерывах между, лаем зениток вдруг донесся шум моторов.
- Вот они! - воскликнул Штейнбреннер. - Вот наши!
Все прислушались. Сквозь вой иревпросочиласьтрескотняпулеметов.
Затем, один за другим, раздались тривзрыва.Совсемблизко,заселом.
Тусклый свет промчался через подвал, и в тот же миг в него ринулось что-то
яростно-белое, красное, зеленое. Земля приподняласьитреснулаввихре
грома, молний и мрака. Сквозь затихающие раскаты взрывовдонеслиськрики
людей; в подвале соскрежетомобваливалисьстены.Греберсталощупью
пробираться под осыпавшейся дождем штукатуркой. Церковь! -подумалони
вдруг ощутил себя таким опустошенным, словно от него осталась только кожа,
а все другое выдавила воздушная волна. Выход из подвала уцелел; егосерое
пятно проступило сквозь темноту, как только ослепленные глаза опять начали
видеть. Гребер пошевелил руками и ногами. Целы.
- Черт! - буркнул рядом с ним Зауэр. - Вот это близко.По-моему,весь
подвал разнесло.
Они переползли к другой стене.Грохотвозобновился.
Грохотвозобновился.Сквозьнегопо
временам доносилась команда Мюкке. Осколок кирпича угодил емувлоб.По
лицу текла кровь, казавшаяся черной в неверных вспышках света.
- А ну-ка! Беритесь все! Откапывать! Кого нет?
Никто не ответил. Вопрос был слишком дурацкий. Гребер и Зауэр расчищали
щебень и кирпичи. Работа подвигалась медленно.Мешалижелезныебалкии
тяжелые обломки. Люди почти ничего не видели. Только бледное небо да пламя
взрывов.
Гребер отгреб штукатурку и пополз вдоль завалившейся стены подвала.Он
склонился над щебнем и шарил вокруг себя руками,напряженновслушиваясь,
не донесутся ли сквозь грохот крики о помощи или стоны, и ощупывал обломки
- нет ли среди них человеческих тел. Лучше так,чемдействоватьнаугад.
Ведь людей засыпало, дорога каждая минута.
Вдруг он наткнулся на руку, которая шевелилась.
- Тут есть кто-то! - воскликнул Гребер и стал искать голову. Ноголовы
не обнаружил и потянул к себе руку. - Где ты?Скажихотьслово!Назови
себя! Где ты? - кричал он.
- Здесь... - прошептал у самого уха засыпанный человек, когдастрельба
на минуту стихла. - Не тяни. Меня крепко придавило.
Рука опять зашевелилась. Гребер торопливо расшвыривал штукатурку. Нашел
лицо. Нащупал рот.
- Сюда! - закричал он. - Помогите мне!
Только два-три человека могли работать в этом закоулке. Греберуслышал
голос Штейнбреннера:
- Заходи с той стороны! Смотри, чтоб лицо не завалило! Мы будемкопать
отсюда!
Гребер прижался к стене. Остальные лихорадочно работали в темноте.
- Кто это? - спросил Зауэр.
- Не знаю. - Гребер наклонился к засыпанному. - Кто ты?
Засыпанный что-то проговорил. Но Гребер ничего не разобрал. Рядом с ним
копали другие. Они разгребали и оттаскивали обломки.
- Еще жив? - спросил Штейнбреннер.
Гребер провел рукой по лицу засыпанного. Оно было неподвижно.
- Не знаю, - ответил он. - Несколько минут назад был жив.
Опять раздался грохот. Гребер наклонился к самому лицу засыпанного.
- Сейчас мы тебя вытащим! - крикнул он. - Ты меня слышишь?
Ему показалось, что щеки его коснулось едва ощутимое дыхание, но онне
был в этом уверен. Рядом сопели от натуги Штейнбреннер, Зауэр и Шнейдер.
- Он больше не отвечает.
- Не пойдет дело! - Зауэр всадил свою лопату стакойсилой,чтоона
зазвенела.-Железныестропиламешаютдаиобломки,видишь,какие
здоровенные. Тут свет нужен да инструмент.
- Никакого света! - крикнул Мюкке. - За свет - расстрел!
Ониисамипонимали,чтозажигатьсветпривоздушномналете-
самоубийство.
- Болван, идиот! - выругался Шнейдер. - Нашел кого учить.
- Разве этакие глыбы своротишь! Надо подождать, пока светлеебудет,-
сказал другой.
- Да.
Гребер присел накорточкиустены.Онуставилсявнебо,которое
обрушивало на подвал свои неистовые громы.Всеперемешалось.Онслышал
только незримое беснование смерти. В этом не было ничегоисключительного.
Сколько раз он так сидел и пережидал, а бывало и похуже, чем сегодня.