Здесь ведь все как прежде.
Кое-кто из отпускников достал хлеб из ранцевипринялисьжевать.Но
Гребер ждал; ему хотелось съесть хлеб с кофе. Он вспомнил утренний завтрак
дома, до войны. Мать стелила на стол скатерть в голубую и белуюклеткуи
подавала к кофе мед, булочки и горячеемолоко.Заливаласьканарейка,и
летом солнце освещало герани на окне. Он любил, сорвав темно-зеленыйлист
герани, растереть его между пальцами, вдыхать его сильный, необычный запах
и думать о неведомых странах. Теперь он уж насмотрелсянаэтиневедомые
страны, но не так, как тогда мечтал.
Он опять уставился в окно. В его сердце вдруг проснулась надежда. Вдоль
полотна стояли сельскохозяйственные рабочие и смотрели на поезд. Среди них
были и женщины в платочках. Унтер-офицер опустилокноипомахалрукой.
Никто не помахал ему в ответ.
- Не хотите -ненадо,оболтусывыэдакие,-обиженнопроворчал
унтер-офицер.
Через несколько минут показалось следующее поле, на нем тоже были люди,
и он опять помахал им. На этот раз унтер-офицер далеко высунулся изокна.
Но и сейчас ему никто не ответил, хотя рабочие встали с землиисмотрели
на проходивший поезд.
- И ради такой вот дрянимыкровьпроливаем,-раздраженнозаявил
унтер-офицер.
- Может, тут работают военнопленные. Или иностранные рабочие...
- Баб достаточно среди них. Кажется, могли бы помахать.
- А если они тоже русские? Или польки?
- Вздор. Они совсем непохожи.
- Это же санитарный поезд, - сказалплешивый.-Туттебениктоне
помахает.
- Мужичье, - заключил унтер-офицер, -навозникидакоровницы.-Он
рывком поднял окно.
- В Кельне народ другой, - сказал слесарь.
А поезд шел и шел. Потом начался туннель. Они простояли в немчутьне
два часа. В вагоне не было света, в туннеле тоже царил полныймрак.Они,
правда, привыкли житьподземлей;всежечерезнекотороевремяими
овладело какое-то гнетущее чувство.
Закурили. Рдеющиеточкипапиросвтемнотеплясаливверхивниз,
напоминая светляков.
- Верно что-то с паровозом, - заметил унтер-офицер.
Они прислушались. Но рокота самолетов не было слышно. И взрывов тоже.
- Кто-нибудь из вас бывал в Ротенбурге? - спросил слесарь.
- Говорят, старинный город, - сказал Гребер.
- А ты его знаешь?
- Нет. Ты сам-то разве никогда не был?
- Нет. А чего мне там делать?
- Тебе бы надо поехать в Берлин! - заявилаМышь.-Отпускодинраз
бывает. В Берлине есть что посмотреть.
- У меня денег нет для такой поездки. Где я там жить буду? В гостинице?
А я хочу повидать своих.
Поезд тронулся.
- Наконец-то, - сказал бас. - Я уж думал, мы так и помрем здесь.
Сквозь сумрак просочился серый свет. Потом он сталсеребряным.Ивот
опять тотжеландшафт.Онпоказалсяиммилее,чемкогда-либо.Все
столпились у окон. День стал золотым, каквино,онклонилсяквечеру.
Невольно искали они глазами свежие воронки от бомб. Но воронок не было.
Проехали еще несколько станций, и бас сошел. Потом унтер-офицериеще
двое. Через час иГреберсталузнаватьместность.Наступалисумерки.
Деревья были окутаны голубой дымкой. Не то, чтобы он узнавалкакие-нибудь
определенные предметы - дома, деревни или гряду холмов-нет;новдруг
самый ландшафт что-то стал емуговорить.ОнобступалГреберасовсех
сторон, сладостный,ошеломляющий.Этотландшафтнебылотчетлив,не
вызывал никаких конкретных воспоминаний, это еще не быловозвращением,а
только предчувствием возвращения. Ноименнопоэтомуегодействиебыло
особенно сильным, точно где-то в нем тянулись сумеречные аллеи грезиим
не было конца.
Всезнакомеестановилисьназваниястанций.Мелькалиместабылых
прогулок. В памяти вдруг воскрес запах земляники и сосен, лугов,согретых
солнцем. Еще несколько минут, и должен показатьсягород.Греберзатянул
ремни своего ранца. Стоя, ждал он, когда увидит первые улицы.
Поезд остановился. Люди бежали вдоль вагонов. Гребер выглянулвокно.
Он услышал название города.
- Ну, всего хорошего, - сказал слесарь.
- Мы еще не приехали. Вокзал в центре города.
- Может быть, его перенесли? Ты лучше узнай.
Гребер открыл дверь.Онувиделвполумраке,чтовпоездсадятся
какие-то люди.
- Это Верден? - спросил он.
Несколько человек подняли голову, но не ответили. Они слишкомспешили.
Тогда он сошел. И тут же услышал, как железнодорожный служащий крикнул:
- Верден! Выходить!
Гребер схватил за ремни свой ранец и протолкался к железнодорожнику:
- Поезд не пойдет до вокзала?
Тот устало окинул его взглядом. - А вам что, в Верден?
- Да.
- Направо. За платформу. Там сядете в автобус.
Гребер зашагал по платформе. Он никогда небывалздесь.Ее,видимо,
построили недавно, доски были совсем свежие. За углом стоял автобус.
- Вы едете в Верден? - спросил Гребер водителя.
- Да.
- А разве поезд больше не доходит до вокзала?
- Нет.
- Почему же?
- Потому, что не доходит.
Греберпосмотрелнаводителя.Онзнал,чтовтакихслучаях
расспрашивать бесполезно. Правды ему все равно не скажут.
Он неторопливо влез в автобус. В уголке еще нашлосьместо.Заокнами
было уже совершенно темно. Лишь смутно поблескивал во мраке, должнобыть,
проложенный заново кусокжелезнодорожногопути.Онвелвсторонуот
города. К поезду уже прицепилиновыйпаровоз.Греберзабилсявугол.
"Может быть, станцию перенесли из предосторожности?" - неуверенноподумал
он.
Автобус тронулся. Это была старая колымага, мотор кашлял, он работал на
плохом бензине. Вскоре их обогнали несколько "мерседесов". В одномсидели
офицеры вермахта, в двух других - офицеры-эсэсовцы. Когдаонипромчались
мимо, пассажиры автобуса посмотрели им вслед.