Ивдругсталкак
вкопанный. Он заблудился.
Этот город, которыйбылтакхорошознакомемусдетства,теперь
настолькоизменился,чтоГреберуженезналкудаидти.Онпривык
ориентироваться по фасадамдомов.Ноихбольшенебыло.Онспросил
какую-то женщину, проскользнувшую мимо, как пройти на Хакенштрассе.
- Что? -испуганнопереспросилаона.Женщинабылавсягрязнаяи
прижимала руки к груди.
- На Хакенштрассе.
Женщина сделала какое-то движение. - Вон туда... за угол...
Он пошел по указанному направлению. С одной стороны стояли обуглившиеся
деревья. Более тонкие ветки и сучья сгорели, стволы и самые толстыеветви
еще торчали. Они напоминали гигантские черные руки, тянувшиеся к небу.
Гребер попытался ориентироваться. Отсюда должна бытьвиднаколокольня
церкви святой Катарины. Теперь он не видел ее. Но можетбыть,ицерковь
обрушилась? Он уже никого ни о чем не спрашивал. В одном месте онзаметил
носилки. Люди разгребали лопатами обломки, сновали пожарные. Среди чадаи
дыма хлестала вода. Над медеплавильным заводом стояло угрюмоепламя.Он,
наконец, нашел Хакенштрассе.
7
На погнутом фонарном столбе висела вывеска. Вывеску перекосило,иона
как бы указывала вниз, на дно воронки, где лежали части стеныижелезная
койка. Гребер обошел воронку и поспешил дальше. Немного дальшеонувидел
уцелевший флигель.Восемнадцать,этодолженбытьномервосемнадцать!
Господи, сделай, чтобы восемнадцатый номер был цел!
Но он ошибся.Переднимстоялтолькофасаддома.Втемнотеему
почудилось, что весьдомнетронут.Онподошелближе;оказалось,что
остальная часть флигеля рухнула. Застряв между стальными стропилами, висел
над пустотой рояль. Крышка была сорвана, и клавиши белели, словно этобыл
гигантский открытый рот,полныйзубов,словноогромныйдоисторический
зверь яростно скалился, угрожаякому-товнизу.Параднаядверьоткрыта
настежь.
Гребер подбежал к дому.
- Стой! - крикнул чей-то голос. - Эй! Куда вы?
Гребер не ответил. Он вдруг почувствовал, что никак не может вспомнить,
где стоял его отчий дом. Все эти годы он так ясно видел егопередсобой,
каждое окно,каждуюдверь,лестницу-носейчас,вэтуночь,все
смешалось. Он даже не мог бы теперь сказать, на какой стороне улицы искать
его.
- Эй, вы там! - крикнул тот же голос. - Вы что, хотите, чтобы стена вам
на голову свалилась?
Гребер с недоумением разглядывал подъезд. Онувиделначалолестницы.
Поискалглазаминомер.Кнемуподошелучастковыйкомендант
противовоздушной обороны.
- Что вы тут делаете?
- Это номер восемнадцать? Где восемнадцать?
- Восемнадцать? -Комендантпоправилкаскунаголове.-Гдедом
восемнадцать? Где он был, хотите вы сказать?
- Что?
- Ясно что.
Глаз у вас нет, что ли?
- Это не восемнадцать?
- Был не восемнадцать! Был! Теперь-то его уженет.Внашиднинадо
говорить "был"!
Гребер схватил коменданта за лацканы пиджака.
- Послушайте, - крикнул он в бешенстве. - Я здесь недлятого,чтобы
слушать ваши остроты! Где восемнадцатый?
Комендант внимательно посмотрел на него.
- Сейчас же уберите руки, не то я дам свисток и вызову полицию. Вам тут
совершеннонечегоделать.Наэтойтерриториипроизводитсярасчистка
развалин. Вас арестуют.
- Меня не арестуют. Я приехал с фронта.
- Подумаешь! Что ж, по-вашему, это не фронт?
Гребер выпустил лацканы коменданта.
-Яживуввосемнадцатомномере,-сказалон.-Хакенштрассе,
восемнадцать. Здесь живут мои родители...
- На этой улице больше никто не живет.
- Никто?
- Никто. Уж я-то знаю. Я ведь тоже здесь жил. - Комендант вдруг оскалил
зубы. - Жил! Жил! У нас тут за две недели былошестьвоздушныхналетов,
слышите вы,фронтовик!Вытам,нафронте,бездельничаете,проклятые
лодыри. Вы веселы и здоровы, сразувидно!Амояжена...Вот...-Он
показал на дом, перед которым они стояли. - Кто откопаетее?Никто!Она
умерла. "Копать бесполезно, -говорятспасательныекоманды.-Слишком
много сверхсрочной работы..." Слишкоммногодерьмовыхбумаг,дерьмовых
бюроидерьмовыхначальников,которыхнеобходимоспасатьвпервую
очередь!.. - Он приблизил к Греберу свое худое лицо. - Знаешь что, солдат?
Никогда ничего не поймешь, пока тебя самого по башке не стукнет!Акогда
ты, наконец, понял - уже поздно. Эх вы, фронтовик! -онсплюнул.-Вы,
храбрый фронтовик, с иконостасом на груди! Восемнадцать - это там, как раз
там, где скребут лопаты.
Гребер отошел от коменданта. "Там, где скребут лопаты,-повторилон
про себя. - Там, где скребут лопаты! Неправда! Сейчас я проснусь иувижу,
что я в доте, в подвале русской безымяннойдеревни,итутжерядом-
Иммерман, я слышу, как он ругается - и Мюкке, и Зауэр. Это же Россия, а не
Германия, Германия невредима, она под защитой, она..."
Он услышал восклицания и скрежет лопат, затем увидел и людей нагрудах
развалин. Из лопнувшей водопроводной трубы наулицухлесталавода.Она
тускло поблескивала при свете синих лампочек.
Гребер столкнулся с человеком, отдававшим какие-то приказания.
- Это номер восемнадцать?
- Что? А ну, давайте-ка отсюда! Вы зачем тут?
- Я ищу своих родителей. Они жили в доме восемнадцать. Где они?
- Ну, откуда я могу знать? Что я, господь бог, что ли?
- Они спасены?
-Справляйтесьвдругомместе.Этонаснекасается.Мытолько
откапываем.
- А тут есть засыпанные?
-Конечно.Иливывоображаете,чтомытутдлясобственного
удовольствия? - Человек повернулся к своемуотряду:-Отставить!Тихо!
Вильман, выстукивать!
Люди, работавшие подегоначалом,выпрямились.