Справьтесь завтра с утра в районном управлении. Чтоувастутвсе-таки
произошло с этим человеком?
- Ничего. А как вы думаете, под развалинами остались еще люди?
- Люди везде есть. Мертвые. Если откапывать всех,понадобилосьбыво
сто раз больше народу. Эти разбойники бомбят весь город, без разбору.
Обершарфюрер собрался уходить.
- Скажите, это запретная зона? - спросил Гребер.
- Почему?
- Комендант уверяет, что запретная.
- Он сошел с ума и уже снят. Никто васотсюданегонит.Оставайтесь
здесь, сколько хотите. Койку на ночь вы, можетбыть,найдетевКрасном
Кресте. Там, где раньше был вокзал. Если вам повезет, разумеется.
Гребер поискал вход. Он нашел место, очищенное от обломков, но нигде не
видел двери, ведущей в бомбоубежище. Тогдаонперелезчерезразвалины.
Среди них торчал кусок лестницы. Ступеньки и перила уцелели,нолестница
бессмысленно вела в пустоту;позадинееподнималасьгораобломков.В
случайно образовавшейся нише прямо иаккуратностоялоплюшевоекресло,
словно его кто-то бережно туда поставил. Задняя стена домаупалапоперек
сада, и ее обломки громоздилисьповерхостальныхразвалин.Что-тотам
метнулось прочь. Греберу показалось, будто тот самый старик; нопотомон
увидел, что это кошка. Не думая, он поднял камень и швырнул ей вслед.Ему
вдруг пришла в голову нелепая мысль, что кошка жрала трупы.Онторопливо
перелез на другую сторону. Теперь он понял, что это тот самый дом.Уцелел
уголок палисадника с деревянной беседкой, внутри стояла скамейка, а позади
- обгорелый ствол липы. Осторожно пошарил онпокоредереваинащупал
желобки букв,вырезанныхимсамиммноголетназад.Онобернулсяи
посмотрел вокруг. Месяц поднялсянадполуобвалившейсястенойисверху
озарял развалины. Перед Гребером расстилался ландшафт,словносостоявший
из одних кратеров, причудливый, как во сне, такихвдействительностине
бывает. Гребер забыл, что за последние годы онпочтиничегодругогоне
видел.
Черные, ходы были, видимо, наглухо засыпаны. Он постучалпооднойиз
железных балок и, затаив дыхание, прислушался. Вдруг емупочудилось,что
он слышит жалобный плач. "Наверно, ветер, - подумал он, -чтоещекроме
ветра?" Он опять услышал тот же звук. Греберкинулсяклестнице.Кошка
спрыгнула со ступенек, на которых она приютилась. Он опятьсталслушать.
Его тряс озноб. И тут он вдруг почувствовал с непоколебимойуверенностью,
что его родители лежат именноздесь,подэтимиразвалинами,втесном
мраке, что они еще живы и в отчаянии царапают камень-ободранными рукамии
жалобно плачут, призывая его на помощь.
Он начал расшвыривать кирпичи и мусор,опомнилсяикинулсяобратно.
Упал, разбил себе колени, съехал пообломкамиштукатуркенаулицуи
побежал к тем развалинам, которые разгребал всю эту ночь.
- Идите сюда! Это не восемнадцать. Восемнадцать-там!Помогитемне
откопать их!
- Что? - спросил начальник отряда, выпрямляясь.
- Это не восемнадцать. Мои родители там...
- Да где?
- Вон там! Скорее!
Начальник посмотрел туда, куда указывал Гребер.
- Ведь это уже давно было, - сказал он, помолчав, стараясь говорить как
можно мягче и бережнее. - Теперь уже поздно, солдат! Мы должныпродолжать
здесь...
Гребер сбросил с себя ранец. - Это жемоиродители!Вот!Тутвещи,
продукты, у меня есть деньги...
Начальник устремил на него воспаленные, слезящиеся глаза. - Ате,кто
лежит здесь, пусть погибают?
- Нет... Но...
- Ну так вот, эти-то еще живы...
- Может быть, вы... потом...
- Неужели вы не видите, что" люди с ног валятся от усталости?
- Я тоже всю ночь с вами проработал, могли бы и вы мне...
- Послушайте, - начальник вдруг рассердился. - Будьте жеблагоразумны!
Ведь там копать бессмысленно. Неужели вы неможетепонять?Выдажене
знаете, есть ли еще там живые внизу... Наверное, нет,иначекакие-нибудь
слухи до нас дошли бы. А теперь оставьте нас в покое!
И он взялся за свою кирку. Гребер все еще стоял неподвижно. Онсмотрел
на спины работающих. Смотрел на стоящие тут же носилки, на двух подошедших
санитаров.Водаизлопнувшеговодопроводазатопилаулицу.Греберу
казалось, что последние силы покинули его. Не помочь ли имеще?Нет,он
слишком устал. Едва волоча ноги, он возвратился к тому, чтобылонекогда
домом номер восемнадцать.
Он взглянул на развалины. Снова попытался разгрести обломки, новскоре
бросил. Нет, невозможно. Когдаонудалилразбитыекирпичи,показались
железные балки, бетон, плитняк. Дом был построен на совесть, поэтому к его
развалинам трудно было даже подступиться. "Может быть, родителямвсе-таки
удалось бежать, - подумал Гребер. - Можетбыть,ихэвакуировали.Может
быть, они сидят в какой-нибудь деревне на юге Германии. Или вРотенбурге.
Может быть, мирно спят сейчас где-нибудь на кроватях, под крышей? Мама, из
меня все вытряхнули, у меня больше нет ни головы, ни желудка".
Он присел возле лестницы. "Лестница Иакова, - подумал он. - Вчемтам
было дело? Кажется, речь шла олестнице,котораявелананебо?Иоб
ангелах, которые по ней сходили и восходили? Ногдежеангелы?Ахда,
теперь это самолеты. Где все это? Где земля? Неужели она - только сплошные
могилы? И я рыл могилы, - думал Гребер, - бесконечно много могил. Зачемя
здесь?Почемумнениктонепомогает?Явиделтысячиразвалин.Но
по-настоящему не видел ни одной. Только сегодня.Толькосегодня.Эти-
иные, чем все прочие. Почему не я лежу под ними? Это я должен былбыпод
ними лежать..."
Наступила тишина. Унесены последние носилки. Месяц поднялсявыше;его
серпбезжалостноосвещаетгород.Опятьпоявиласькошка.Онадолго
наблюдала за Гребером. Впризрачномсветеееглазасверкализелеными
искрами.Онабеззвучнообошлавокругнегонесколькораз.Потом
приблизилась, потерлась о его ноги, выгнула спину изамурлыкала.