- Нет, эта могила не для вас, - сказал Гребер.
Русский не шевельнулся. Он стоял неподвижно и смотрел на Штейнбреннера.
А тот уставился на него. Что-то изменилось в лице Штейнбреннера.Онвесь
подобрался, очевидно, решив, что русский вот-вот на него бросится, иждал
только первого движения.Чтож,онпристрелитегонаместе!Велика
важность! Стариквсеравноприговоренксмерти;иниктонестанет
доискиваться, убил ли он понеобходимости,защищаясь,илипростотак.
Однако самому Штейнбреннеру это было не все равно. Гребер немогпонять,
задирает ли Штейнбреннер русского из чисто спортивного интереса, чтобы тот
на минутупотерялсамообладание,илиунегоещеневыветрилсятот
своеобразныйпедантизм,прикоторомчеловек,дажеубивая,старается
доказатьсебе,чтоонправ.Бывалоито,идругое.Причемдаже
одновременно. Гребер видел это не раз.
Русский не шевельнулся. Кровь изразбитогоносастекаланабороду.
Гребер спрашивал себя, как поступил бы он сам в таком положении - бросился
бы на противника, рискуя быть тут же убитым,иливсевытерпелбыради
нескольких лишних часов, ради одной ночи жизни? Но так и не нашел ответа.
Русский медленно нагнулся и поднял кирку. Штейнбреннер отступил на шаг.
Он был готов стрелять. Но русский не выпрямился. Он продолжал долбитьдно
ямы. Штейнбреннер усмехнулся.
- Ложись на дно! - скомандовал он.
Русский отставил кирку и лег вяму.Онлежалнеподвижно.Несколько
комочков снега упали на него, когда Штейнбреннер перешагнул могилу.
- Длина достаточная? - спросил он Гребера.
- Да. Рейке был невысок.
Русский смотрел вверх. Глаза его были широко раскрыты. Казалось, вних
отражаетсянебеснаяголубизна.Мягкиеволосыбородывозлертачуть
шевелились от дыхания. Штейнбреннер выждал некоторое время, потом крикнул:
- Вылезай!
Русский с трудом вылез из ямы. Мокрая земля прилипла к его одежде.
- Так, - сказал Штейнбреннер и посмотрел на женщину. - А теперьпойдем
копать ваши могилы. Не обязательно рыть их так же глубоко. Наплевать, если
вас летом сожрут лисы.
Было раннее утро.Тускло-краснаяполосалежаланагоризонте.Снег
поскрипывал:ночьюопятьслегкаподморозило.Вырытыемогилызияли
чернотой.
- Черт бы их взял, - сказал Зауэр. - Что это они нам опять подсудобили?
С какойстатимыдолжныэтимзаниматься?ПочемунеСД?[СД-SD
(Sicherheitsdienst) - служба безопасности] Ведь они же мастерапускатьв
расход. При чем тут мы? Это уж третий раз. Мы же честные солдаты.
Гребер небрежно держал в руках винтовку. Сталь была ледяная.Оннадел
перчатки.
- У СД работы в тылу хоть отбавляй.
Подошли остальные. ТолькоШтейнбреннербылвполнебодри,видимо,
отлично выспался. Его прозрачная кожа розовела, как у ребенка.
- Слушайте, - сказал он, - там эта корова.
- Слушайте, - сказал он, - там эта корова. Оставьте ее мне.
- То есть, как это тебе? - спросил Зауэр. - Обрюхатитьеетыужене
успеешь. Надо было раньше попробовать.
- Он и пробовал, - сказал Иммерман.
Штейнбреннер со злостью обернулся.
- А ты откуда знаешь?
- Она его не подпустила.
- Больно ты хитер. Если бы язахотелэтукраснуюкорову,ябыее
получил.
- Или не получил.
- Да бросьте вы трепаться,-Зауэрвзялвроткусокжевательного
табаку. - Коли охота пристрелить еесамому,пожалуйста.Яособенноне
рвусь.
- Я тоже, - заявил Гребер.
Остальные промолчали. Сталосветлее.Штейнбреннерсплюнулизлобно
сказал:
- Расстрел - слишком большая роскошь для этих бандитов. Станеммыеще
патроны на них тратить! Повесить их надо!
- А где? - Зауэр посмотрел вокруг. - Ты видишь хотьоднодерево?Или
прикажешь сначала виселицу смастерить? Из чего?
- Вот и они, - сказал Гребер.
Показался Мюкке с четырьмя русскими. Подвасолдатаконвоировалиих
спереди и сзади. Впереди шел старик, за нимженщина,потомдвоемужчин
помоложе. Все четверо, неожидаяприказа,построилисьпередмогилами.
Прежде чем стать к могиле спиной, женщиназаглянулавниз.Нанейбыла
красная шерстяная юбка.
Лейтенант Мюллер из первоговзводавышелотротногокомандира.Он
замещал Раз при исполнении приговора. Это было глупо, но формальностикое
в чем ещесоблюдались.Каждыйзнал,чточетверорусскихмогутбыть
партизанами, а могут и не быть, и что у нихнетнималейшегошансана
оправдание, хотя их допросили по всей форме и вынесли приговор. Даичто
тут можно было доказать? При них якобы нашли оружие. Теперь их должны были
расстрелять с соблюдением всех формальностей, в присутствииофицера.Как
будто это было им не все равно.
Лейтенанту Мюллеру шел двадцать второй год, и еговсегошестьнедель
как прислали в роту. Он внимательно оглядел приговоренных и вслух прочитал
приговор.
Гребер посмотрел на женщину. Она спокойно стояла в своейкраснойюбке
перед могилой. Это была сильная,молодая,здороваяженщина,созданная,
чтобы рожать детей. Она не понимала того, что читал Мюллер, но знала,что
это смертный приговор и чточерезнесколькоминутжизнь,котораятак
неукротимо бьется в ее жилах, будет оборвана навеки; и все-таки она стояла
спокойно, как будто ничего особенного не происходило и она простонемного
озябла на утреннем морозе.
Гребер увидел, что Мюкке с важным видом что-то шепчетМюллеру.Мюллер
поднял голову.
- А не лучше ли будет потом?
- Никак нет, господин лейтенант, так проще.
- Ладно. Делайте, как знаете.
Мюкке выступил вперед.
- Скажи вонтому,чтобысапогиснял,-обратилсяонкстарику,
понимавшему по-немецки, и указал на пленного - помоложе.