- Слава богу! - сказал Гребер. - Тут есть люди, которые едятилипьют
кофе. Они хоть живы.
- Вероятно, они пьют кофе. Сегодня выдаваликофе.Идаженастоящий.
Бомбежный кофе.
- Бомбежный?
- Ну да. Бомбежный или налетный кофе. Так егопрозвали.Этодобавок,
который мы получаем в экстренных случаях, после особенно тяжелых бомбежек.
Иногда выдают сахар, или шоколад, или по пачке сигарет.
- Как на передовой. Тампереднаступлениемдаютводкуитабак.В
сущности, это просто смешно, правда?Двестиграммовкофезаодинчас
смертельного страха.
- Сто граммов.
Они продолжали свой путь. Через некоторое время Греберостановился.-
Знаешь, Элизабет, ходить поулицамещемучительнее,чемсидетьдома.
Напрасно мы не взяли с собой водку. Мне необходимо подбодрить себя. И тебе
тоже. Где тут пивная?
- Не пойду я в пивную. Там как в бомбоубежище.Всезатемненоиокна
занавешены.
- Тогда дойдем до моей казармы. У меня есть ещебутылка.Яподнимусь
наверх и возьму. Мы ее разопьем под открытым небом.
- Хорошо.
Вдруг тишинунарушилстукколес,иониувиделилошадь,несшуюся
галопом. Пугаясь теней, лошадь то и дело шарахалась в сторону, глаза у нее
были полны ужаса, широкие ноздри раздувались. В тусклом свете она казалась
призраком. Правивший дернул вожжи. Лошадь взвилась надыбы.Клочьяпены
слетали с ее губ. Греберу и его спутнице пришлось взобраться на развалины,
чтобы пропустить ее. Элизабет вспрыгнула на какую-то стену,иначелошадь
задела бы ее; на миг Греберу представилось, что она хочет вскочить наэту
храпящую лошадь и вместе с ней ускакать; но лошадь промчалась,адевушка
продолжала стоять, выделяясь на фоне огромного ипустого,взволнованного
неба.
- У тебя был такойвид,точнотысейчассядешьнаэтогоконяи
умчишься, - заметил Гребер.
- Если б можно было! Но куда? Ведь война везде!
- Это правда. Везде. Даже в странах вечного мира - в ОкеаниииИндии.
От нее никуда не уйдешь.
Они подошли к казарме. - Жди меня тут, Элизабет. Я схожу за водкой. Это
недолго.
Гребер прошел через двор казармы и поднялся по гулкой лестнице всорок
восьмой номер. Комната сотрясалась от мощного храпа - добраяполовинаее
обитателей спала. Над столом горела затемненная лампочка.Игрокивскат
еще бодрствовали. Рейтер сидел подле них и читал.
- Где Бэтхер? - спросил Гребер.
Рейтер захлопнул книгу. - Он велел передать тебе, чтосегодняунего
сплошные неудачи. Он налетел на какую-то стену и сломал велосипед.Знаешь
поговорку: беда никогда не приходит одна. Завтра ему опять шагать на своих
на двоих. Поэтому он сегодня вечером засел в пивной и утешается. А с тобой
что приключилось? На тебе лица нет.
- Ничего не приключилось. Я сейчас опять ухожу. Мне только нужновзять
кое-что.
Гребер стал шарить в своем ранце. Он привезбутылкуджинаибутылку
водки. Да у него еще был арманьяк Биндинга.
- Возьми джин или арманьяк, - сказал Рейтер.
- Водки уже нет.
- Как нет?
- А мы выпили ее. Тебе следовало добровольно еепожертвовать.Приехал
из России, так нечего вести себякаккапиталист.Надоистоварищами
поделиться! Отличная была водка.
Гребер вытащил из ранца оставшиеся две бутылки.Арманьяконсунулв
карман, а джин отдал Рейтеру.
- Ты прав. На, возьми, этопомогаетотподагры.Нонебудьиты
капиталистом. Поделись с другими.
- Мерси! - Рейтер заковылял к своему вещевому шкафчику и достал штопор.
- Полагаю,чтотынамеренприбегнутьксамомупримитивномуспособу
обольщения, а именно, - с помощью опьяняющихнапитков.Втакихслучаях
обычно забывают откупорить бутылку. А еслиотбитьгорлышко,вволнении
можно легко порезать себе морду. На, будь предусмотрительным кавалером!
- Иди к черту! Бутылка откупорена.
Рейтер откупорил джин. - КакэтотыраздобылвРоссииголландскую
водку?
- Купил, Есть еще вопросы?
Рейтер усмехнулся.
- Нет. Проваливай со своим арманьяком, ты, юный Казанова. А главное, не
стесняйся. Ведь утебяестьсмягчающиевинуобстоятельства:нехватка
времени. Отпуск короток, а война долгая.
Фельдман поднялся и сел на своей кровати.
- Может, тебе нуженпрезерватив,Гребер?Уменявбумажникеесть
несколько штук. Мне они не нужны: тот, кто спит, сифилиса не подцепит.
- Ну, это как сказать, - возразил Рейтер.-Говорят,издесьможет
произойтинечтовроденепорочногозачатия.НоуГреберанатура
неиспорченная. Он племенной ариец с двенадцатью чистокровными предками.И
уж тут презервативы - преступление против отечества.
Гребер откупорил арманьяк,сделалглотокисновасунулбутылкув
карман.
- Романтики окаянные, - сказал он. - Чем в чужие дела нос совать, лучше
займитесь своими собственными.
Рейтер помахал ему. - Иди с миром, сын мой! Забудь про строевой устав и
попытайся быть человеком. Умереть проще, чемжить-особеннодлявас,
героическая молодежь и цвет нации!
Гребер прихватил еще пачку сигарет и стакан. Уже уходя, он заметил, что
Руммель продолжает выигрывать. Перед нимлежалагрудаденег.Лицоего
оставалось бесстрастным; но теперь по нему светлыми каплями струился пот.
Лестницы казармы были безлюдны, как обычно после вечерней зори.Гребер
шел по коридорам, стены гулко отбрасывали эхо его шагов. Потом онпересек
широкий плац. Элизабет у ворот уже не было. "Она ушла", - решил Гребер. Он
почти предвидел это. Да и ради чего она будет ждать его?
- Дамочка твоя вонтам,-сказалчасовой.-Какэтоты,шляпа,
заполучил такую девушку? Этакие птички - специально для офицеров.
Теперь и Гребер увидел Элизабет. Она стояла,прислоняськстене.Он
похлопал часового по плечу.
- Есть новое постановление, сынок. Такихкральвыдаюттеперьвместо
ордена, если ты пробыл на фронте четыре года.