Вдруг подул ветер,туман
всколыхнулся,и,одназадругой,побежаливолны,словноэтобыло
беззвучное призрачное море.
Гребер подошел к дому своих родителей. Опять никаких сведений;онуже
решил было двинуться дальше, но его остановилкакой-тостранно-гулкийи
протяжный звук. Как будто его издавали струны арфы. Гребер огляделся. Звук
донесся снова, но более высокий ижалобный,точновэтомморетумана
звонил незримый буек. Звук повторялся то на высокой, тонанизкойноте,
неравномерный, и всежепочтичерезравныепромежутки;казалось,он
доносится откуда-то сверху, с крыш, словно там кто-то играл на арфе.
Греберудивленнослушал.Затемпостаралсяпроследитьнаправление
звуков, но так и не нашел их источника. Они были повсюду, неслись совсех
сторон, певучие и настойчивые, иногда поодиночке, иногда ввидеарпеджио
или неразрешенного аккорда, полного безысходной печали.
"Наверно, это комендант, - решил Гребер. - Этотсумасшедший-больше
некому". Он подошел к дому, от которого остался только фасад, ираспахнул
дверь. Какая-то фигурасорваласьскресла,стоявшегозаней.Гребер
заметил, что это то самое зеленое кресло,котороеторчалораньшесреди
развалин родительского дома.
- Что случилось? - спросил комендант резко и испуганно.
В руках у него ничего не было. А звуки продолжались.
- Что это? - спросил Гребер. - Откуда?
Комендант приблизил влажное лицо к лицу Гребера.
- А... а... это вы... тот самый солдат... защитник отечества! Чтоэто?
Развевынеслышите?Этозаупокойнаяпотем,ктопогребенздесь.
Откапывайте их! Откапывайте! Прекратите убийства!
- Чепуха! - Гребер посмотрел вверх, в поднимающийсятуман.Онувидел
что-то вроде телефонного провода, ветер относил его, и каждыйраз,когда
провод возвращался, слышался загадочный звук гонга. И вдруг он вспомнило
роялесоторваннойкрышкой,которыйвиселвысоконаверхумежду
развалинами. Провод, должно быть, ударял по открытым струнам.
- Это рояль, - сказал Гребер.
- Рояль! Рояль! - передразнил его комендант. - Да что вы понимаете, вы,
закоренелый убийца! Это колокол мертвых,иветерзвонитвнего!Небо
взывает его голосомомилосердии.Слышитевы,стреляющийавтомат,о
милосердии, которого больше нет на земле! Чтовызнаетеосмерти,вы,
разрушитель! Да и откуда вы можете знать? Те,ктосеетсмерть,никогда
ничего о ней не знают. -Оннаклонилсявперед.-Мертвыеповсюду,-
прошептал он. -Онилежатподобломками,ихрукираскинутыилица
растоптаны, они лежат там, ноонивоскреснутионибудутгнатьсяза
вами... - Гребер отступил на улицу. - Гнаться... - бормотал комендантему
вслед. - Они будут обвинять вас и судить каждого в отдельности.
Гребер уже не видел его. Он только слышал хриплый голос, который звучал
из вихрей тумана.
- Ибо то, что вы сделали последнему из моих братьев,вы
сделали мне, - говорит господь...
Гребер пошел дальше.
- К черту,-бормоталон.-Идикчерту,самсебяхоронипод
развалинами, на которых ты сидишь,какзловещийворон,-Оншелвсе
дальше. "Мертвецы! - думал он с горечью. - Мертвецы!Мертвецы!Хватитс
меня мертвецов! И зачем только я сюдавернулся?Можетбыть,длятого,
чтобы почувствовать, как где-товэтойпустыневсе-такиещетрепещет
жизнь?"
Он позвонил. Дверь тут же открылась, точно кто-то за ней караулил.
- Ах, это вы, - удивленно проговорила фрау Лизер.
- Да, я, - ответил Гребер. Он ожидал увидеть Элизабет.
В ту же минуту она вышла из своейкомнаты.НаэтотразфрауЛизер
безмолвно отступила.
- Входи, Эрнст, - сказала Элизабет. - Я сейчас буду готова.
Он последовал за ней.
- Это и есть твое самое светлое платье? - спросил он,взглянувнаее
черный джемпер и черную юбку. - Разве ты забыла, что мысобиралисьвыйти
сегодня вечером?
- Ты это серьезно?
-Конечно.Погляди-канаменя!Ведьнамнепарадныймундир
унтер-офицера. Мне один товарищ его раздобыл. Я готов пойти на обман, лишь
Вы повести тебя в отель "Германия" - хотя еще вопрос, не пускают литуда,
только начиная с лейтенанта? Вероятно, это будет зависеть от тебя. Утебя
нет другого платья?
- Есть. Но...
Гребер увидел на столе водку Биндинга.
- Я знаю, о чем ты думаешь, - сказал он. - Забудь об этом. Изабудьо
соседях и о фрау Лизер. Ты никому не делаешь зла - это единственное, с чем
надо считаться. Авыбратьсякуда-нибудьтебенужно,иначетысума
сойдешь. На, выпей глоток водки.
Он налил рюмку и протянул ей. Она выпила.
- Ладно, - сказала она: - Я живо буду готова. Вобщем,яведьждала
тебя, но не была уверена. Может, ты забыл. Только выйди из комнаты, пока я
переоденусь. А то фрау Лизер еще донесет, что я занимаюсь проституцией.
- Ну, на этом ей сыгратьтрудно.Вотношениисолдатэтосчитается
занятием патриотическим. Но я все-таки выйду и подожду тебя. На улице,не
в прихожей.
Он принялся ходить перед домом.Тумансталпрозрачнее,новсееще
курился между стенами домов, словно тамбылапрачечная.Вдругзвякнуло
окно. Элизабет высунулась на улицу. Онувиделееголыеплечиврамке
света; она держала дваплатья.Однобылозолотисто-коричневое,другое
неопределенного цвета, темное. Они развевались на ветру как флаги.
- Какое? - спросила она.
Он показал назолотистое.Онакивнулаизакрылаокно.Онокинул
взглядомулицу.Никтокакбудтонезаметилэтогонарушенияправил
противовоздушной обороны.
Он опять принялся ходить взад и вперед. Казалось, ночь сталаглубжеи
зрелее.