Посрединележали
мертвецы на плащ-палатках. Они лежали в горделивомодиночестве,суровые,
чужие всему на свете.
Гребер прикрыл за собой дверь и продолжал свой обход.Вокругразвалин
реяли тени, и даже слабый ночной свет казался предательским.Онподнялся
на холм, где были вырытымогилы.ПредназначеннуюдляРейкерасширили,
чтобы вместе с ним похоронить и обоих солдат.
Он слышал тихое журчание воды, стекавшей в яму. Куча земли подле могилы
мягко отсвечивала. К ней был прислонен крест с именами. При желанииможно
будет еще в течение нескольких дней прочесть, кто здесь похоронен.Ноне
дольше - скоро деревня снова станет полем боя.
Стоя на холме,Греберокинулвзглядомместность.Голая,унылаяи
обманчивая, она какбытаилавсебепредательство;ночнойсветвсе
искажал: он увеличивал и скрадывал, и придавал всему незнакомые очертания.
Все было незнакомо, пронизано холодом и одиночествомНеведомого.Ничего,
на что бы можно было опереться, что согревало бы. Все было бесконечно, как
сама эта страна. Безграничная и чужая. Чужая снаружииизнутри.Греберу
стало холодно. Вот оно. Вот как повернулась жизнь.
С кучи, набросаннойвозлемогилы,скатилсякомокземли,иГребер
услышал, как он глухо стукнулся о дно ямы. Интересно, уцелели личервив
этой промерзшей земле? Может быть, если они уползли достаточно глубоко. Но
могут ли они жить на глубине нескольких метров. И чем. они питаются?Если
они еще там, с завтрашнего дня у них надолго хватит пищи.
"В последние годы им пищи хватало, - думал Гребер. -Повсюду,гдемы
побывали, им было раздолье. Для червейЕвропы,АзиииАфрикинаступил
золотой век. Мы оставили им целые армии трупов. Влегендычервеймына
многие поколения войдем как добрые боги изобилия".
Он отвернулся. Мертвецы...ихбылослишкоммного,этихмертвецов.
Сначала не у них, главнымобразомутех.Нопотомсмертьсталавсе
решительнее врываться в их собственные ряды.Полкинадобылопополнять
снова и снова; товарищей, которые воевали с самого начала, становилось все
меньше и меньше. И теперь уцелелатолькогорстка.Извсехегодрузей
остался только один: Фрезенбург, командир четвертой роты.Ктоубит,кто
ранен, кто в госпитале или, еслиповезло,признаннегоднымкстроевой
службеиотправленвГерманию.Раньшевсеэтовыгляделоиначе.И
называлось иначе.
Гребер услышал шаги Зауэра, услышал, как тот поднимается на холм.
- Что-нибудь случилось? - спросил он.
- Ничего. Мне почудился какой-то шум. Но это простокрысывконюшне,
где лежат русские.
Зауэр посмотрел на бугор, под которым были зарыты партизаны.
- Эти хоть в могиле.
- Да, сами себе ее вырыли.
Зауэр сплюнул.
- Собственно, этих бедняг можно понять. Ведь мы разоряем их страну.
Гребер взглянул на него. Ночью человек рассуждает иначе, чемднем,но
Зауэр был старый солдат и пронять его было трудно.
- Как это ты додумался? - спросил он. - Оттого, что мы отступаем?
- Конечно. А ты представь себе, вдруг они когда-нибудьсделаюттоже
самое с нами!
Гребер помолчал. "И я нелучшеего,-подумалон.-Ятожевсе
оттягивал и оттягивал, сколько мог".
- Удивительно, как начинаешь понимать других, когда самому подопрет,-
сказал он. - А пока тебе хорошо живется,ничеготакогоивголовуне
приходит.
- Конечно, нет. Кто же этого не знает!
- Да. Но гордиться тут нечем.
- Гордиться? Кто думает об этом, когда дело идет о собственной шкуре! -
ЗауэрсмотрелнаГреберасудивлениемидосадой,-Ивечновы,
образованные, чего-нибудь накрутите. Не мы с тобой эту войнузатеяли,не
мы за нее в ответе. Мы только выполняем свой долг. А приказестьприказ.
Да или нет?
- Да, - устало согласился Гребер.
3
Залп сразу задохнулся в серой вате необъятного неба.Вороны,сидевшие
на стенах, даже невзлетели.Ониответилитолькокарканьем,которое,
казалось, было громче, чем выстрелы.Вороныпривыкликболеегрозному
шуму.
Триплащ-палаткинаполовинулежаливталойводе.Плащ-палатка,
принадлежавшая солдату без лица, былазавязана.Рейкележалпосредине.
Разбухший сапогсостаткаминогиприставиликудаследует,нокогда
мертвецов несли отцерквикмогиле,онсбилсянасторонуитеперь
свешивался вниз. Никому не хотелось поправлять его. Казалось, будтоРейке
хочет поглубже зарыться в землю.
Они забросали тела комьями мокрой земли. Когдамогилабылазасыпана,
осталось еще немного земли. Мюкке взглянул на Мюллера.
- Утрамбовать?
- Что?
- Утрамбовать, господин лейтенант? Могилу. Тогда и остальная войдет,а
сверху наложим камней. От лисиц и волков.
- Они сюда не доберутся. Могила достаточно глубока. А кроме того...
Мюллер подумал о том, что лисицам и волкам и безтогохватаеткорма,
зачем им разрывать могилы.
- Чепуха, - сказал он, - что это вам пришло в голову?
- Случается.
Мюкке бесстрастно посмотрел на Мюллера. "Еще один безмозглыйдурак,-
подумал он. - Почему-то всегдапроизводятвофицерыникуданегодных
людей, а настоящие парни погибают. Вот как Рейке".
Мюллер покачал головой.
- Из оставшейся земли сделайте могильный холм, -приказалон.-Так
лучше будет. И поставьте крест.
- Слушаюсь, господин лейтенант.
Мюллер приказал роте построиться иуйти.Онкомандовалгромче,чем
нужно. Емупостоянноказалось,чтостарыесолдатынепринимаютего
всерьез. Так оно, впрочем, и было.
Зауэр, Иммерман и Гребер накидали из оставшейся земли небольшой холмик.
- Крест не будет держаться, - заметил Зауэр. - Земля слишком рыхлая.
- Конечно.