Еще десять пфеннигов кладут
наамортизацию носильных вещей.Средняя продолжительностьжизни- девять
месяцев. Итого, считаяприбыль,тысяча четырестамарок.Добавимк этому
рациональное использование трупа: золотые коронки, одежду, ценности, деньги,
привезенныессобой, и, наконец, волосы. Завычетомстоимости сожжения в
сумме двух марок, чистая прибыль составляет околотысячи шестисотдвадцати
марок. Из этогоследует вычесть еще женщин идетей,неимеющихреальной
ценности.Их умерщвление в газовых камерах исожжение обходитсяна круг в
шесть марок. Сюда же надо приплюсовать стариков, больных итак далее. Таким
образом в среднем, если округлить сумму, доход все равно составляет не менее
тысячи двухсот марок.
Лоу побледнел как полотно.
- Это правда?
-Такбылоподсчитано.Официальныминемецкими ведомствами.Нодо
известнойстепениэтацифраможетколебаться.Сложностьвовсенев
умерщвлении людей. Как ни странно, самоесложное- уничтожение трупов. Для
того чтобы трупсгорел, требуется определенноевремя. Закапыватьвземлю
тоже нетак-то просто, еслиречь идет о десятках тысячмертвецовиесли
могильщики славятся своей добросовестностью. Не хватает крематориев. Да и по
ночам они не могут работать с полной нагрузкой.Из-за вражескихсамолетов.
Беднымнацистам тяжкоприходится.Ониведьхотели толькомира,ничего
больше.
- Что?
- Вот именно. Еслибывесь свет согласился плясать под дудку Гитлера,
войны не было бы.
- Остряк! - проворчал Лоу. - Острякпаршивый. Здесь не до острот! - Он
понурил свою рыжую голову. - Как это может быть? Вы что-нибудь понимаете?
- Приказсам по себепочти всегда бескровен. Сэтого все начинается.
Тот, ктосидитзаписьменнымстолом, не должен хвататься за топор. - Я с
сожалениемвзглянул на собеседника.- А людей, выполняющих приказы, всегда
можно найти, особенно в нацистской Германии.
- Даже кровавые приказы?
-Кровавыетемболее.Ведьприказ освобождает отответственности.
Можно, стало быть, дать волю инстинктам.
Лоу провел рукой по волосам.
- И вы через все это прошли?
- Увы, - сказал я. - Хотелось бы мне, чтобы это было не так.
-А вот сейчас мирный день, имы свами стоим в антикварной лавке на
Третьей авеню, - сказал он. - Как же это, по-вашему, называется?
- Только не война.
- Я не об этом говорю. На земле творится Бог знает что, а люди спокойно
живут и делают вид, будто все в порядке.
- Люди не живут спокойно.Идет война. Для меня она,правда, странная,
нереальная. Реальная война- это та, что происходит утебя на родине.Все
остальное нереально.
- Но людей убивают.
- У человеческого воображения плохо со счетом. Собственно,оно считает
только до одного. То есть до того, кто находится рядом с тобой.
То есть до того, кто находится рядом с тобой.
Колокольчик на двери лавки задребезжал. Женщина в красном хотела купить
персидскийкубок. Ее интересовало,можно ли использовать кубок вкачестве
пепельницы. Янезаметно спустился в подвал, которыйтянулся и под проезжей
частью улицы. Разговоры эти я просто ненавидел. Мне они казались и наивными,
ибессмысленными. Такиеразговоры вели люди,которыеневиделивойны и
думали,что,немного поволновавшись,они уже кое-чтосделали.Этобыли
разговоры людей, не знавших опасности...
Вподвалебылопрохладно,каквкомфортабельномбомбоубежище.В
бомбоубежищеколлекционера.Сверхуприглушенно,словногулсамолетов,
доносилсяшорохлегковыхмашини грохот грузовиков.Ана стенах висели
картины... Казалось, прошлое беззвучно упрекало нас.
В гостиницу я вернулся поздно вечером. Лоу-старший в порыве великодушия
дал мне пятьдесят долларов задатка. Вскоре он, впрочем, пожалел об этом, и я
это заметил.Ноиз-засерьезностибеседы,которуюмы до тоговели, не
решился взять деньги обратно. Неожиданная выгода для меня.
Меликова вгостинице неоказалось.ЗатопоявилсяЛахман.Он,как
всегда, был в волнении и весь потный.
- Все в порядке? - спросил я его.
- С чем?
- Со святой водой из Лурда?
- С лурдской водой? Ты хочешь сказать - с иорданской? Что значит: все в
порядке? Это не так просто.
Но мои шансы растут.Хотя эта женщина буквально сводит меня с ума. Вот
уже вечность, как я нахожусь
между Сциллой и Харибдой. Утомительная штука.
- Сцилла и Харибда?
- Тебе же известно это выражение.Из греческоймифологии. Ловушка для
моряков междудвумяутесами.Мненадолавировать, лавировать.Иначея
пропал. - Он взглянулна меня глазами загнанного зверя. -Если эта женщина
не станет скоро моей, я превращусь в импотента. Ты ведь знаешь, какой у меня
тяжелый комплекс.Меня опять преследуют кошмары.Я просыпаюсь весь в поту,
просыпаюсьотсобственного крика. Тыведь слышал: эти бандиты хотели меня
кастрировать.Ножницами,неножом. Игоготаликак безумные. Еслияне
пересплю с этой женщинойв ближайшие дни, мне будет сниться, что они своего
добились. Ужасные
сны! Все как наяву! Даже вскочив с постели, я слышу их гогот.
- Спи с проституткой.
- Не могу. При всем желании.И с нормальной женщиной тоже не могу. Тут
они своего добились.
Лахман прислушался.
- Вот она идет. Мы поужинаем в "Блу риббон".
Она любит говяжье жаркое. Пойдем с нами! Может, ты на нее повлияешь. Ты
ведь у нас знаменитый говорун.
С лестницы донесся звучный голос.
- Нетвремени,- сказал я.- А ты не подумал, чтои у женщины может
быть комплекс неполноценностииз-за ампутированной ноги?Каку тебя из-за
шрамов.