- Ты считаешь? - Лахман уже встал. - Ты так считаешь?
Конечно,я сболтнулпервое,чтопришло на ум. Хотел его утешить. Но
увидев, как он разволновался, проклял свой длинный язык. Ведьот Меликова я
знал, что дамажила с мексиканцем. Но объясняться было поздно. Да иЛахман
меня не слушал. Он захромал к двери.
Я поднялся к себе вномер, нонесталзажигать свет. Несколько окон
напротив были освещены.В одном я увидел мужчину, которыйнадевалженское
белье. Этого типа я встречал в гостинице уже не раз. Полиция о нем знала, он
был зарегистрирован какнеизлечимый. Секунду я смотрел на мужчинувокне.
Потому меня стало муторно на душе.Что ниговори, неприятное зрелище!Я
решил спуститься вниз и дожидаться там Меликова.
IV
Лахман дал мнеадрес Гарри Кана. О легендарных подвигах Каная слышал
еще воФранции. В качестве испанского консула он появился в Провансе, когда
немецкаяоккупация этого краяформальноокончиласьивластьперешлак
созданномуГитлеромправительствуВиши,котороескаждымднемвсе
снисходительнее взирало на бесчинства немцев.
И вот в один прекрасный деньКан возниквПровансе подименем Рауля
Тенье с испанским дипломатическим паспортом в кармане. Никто не знал, откуда
у него этот паспорт.По одной версии, документыу него были французские, с
испанским штампом,удостоверяющим,что Кан - вице-консул в Бордо.Другие,
наоборот,утверждали,будтовиделипаспортКанаибудто этотпаспорт
испанский. Сам Кан загадочно молчал, зато он действовал. У него быламашина
сдипломатическимфлажкомнарадиаторе,элегантные костюмыивдобавок
хладнокровие, доходившее до наглости. Он держал себя настолько блестяще, что
дажесамиэмигрантыуверовали,будтовсеунеговпорядке.Хотяв
действительности все было, видимо, не в порядке.
Кан свободно ездил по стране. Самое пикантное заключалось в том, что он
путешествовал как представитель другого фашистского диктатора, а тот не имел
об этом нималейшегопонятия. Скоро Канстал сказочнымгероем, творившим
добрые дела. Дипломатический флажок на машине отчасти защищал Кана. Акогда
его задерживали эсэсовские патрули или немецкие солдаты, он тут же кидался в
атаку, и немцы быстро шли на попятную, боясь получить взбучку от начальства.
Кан хорошо усвоил, что нацистам импонирует грубость, и за словом в карман не
лез.
При любой фашистской диктатуре страх и неуверенность царят даже в рядах
самих фашистов, особенно если они людиподневольные, таккак понятие права
становится чисто субъективными, следовательно, может быть обращенопротив
любогобесправногоиндивидуума,кольскороегопоступкиперестают
соответствовать меняющимся установкам. Каниграл натрусости фашистов, ибо
знал, что трусостьв соединении с жестокостью как раз и являются логическим
следствием любой тирании.
Онбыл связан сдвижением Сопротивления.Повсей видимости,именно
подпольщики снабдили его деньгами имашиной, аглавное,бензином.
Повсей видимости,именно
подпольщики снабдили его деньгами имашиной, аглавное,бензином. Бензина
Канувсегдахватало,хотя вто времяон был чрезвычайно дефицитен.Кан
развозиллистовкиипервыеподпольныегазеты-двухполосныелистки
небольшогоформата. Мне был известен такой случай: однажды немецкий патруль
остановил Кана, чтобы обыскать его машину,которая какна грех была набита
нелегальной литературой.Но Канподнялтакой скандал,чтонемцыспешно
ретировались: можно былоподумать, что они схватили за хвост гадюку. Однако
на этом Кан неуспокоился: он погнался засолдатами и пожаловался на них в
ближайшейкомендатуре,предварительноизбавившись,правда,отопасной
литературы.Кан добилсятого,что немецкий офицер извинился передним за
бестолковостьсвоихподчиненных. Утихомирившись, Канпокинул комендатуру,
попрощался,какположенофалангисту, ивответуслышалбодрое"Хайль
Гитлер!" А немного погодя он обнаружил, чтов машине у него всеещележат
две пачки листовок.
Иногда у Кана появлялись незаполненные испанские паспорта. Благодаря им
онспас жизньмногим эмигрантам:они смогли перейти границу искрыться в
Пиренеях. Этобыли люди, которых разыскивало гестапо. Кану удавалось долгое
времяпрятать своихподопечныхво французских монастырях,апотом,при
первой возможности, эвакуировать.Я сам знаюдваслучая, когда Кансумел
предотвратить насильственное возвращениеэмигрантоввГерманию.В первом
случае он внушилнемецкому фельдфебелю, что Испания особозаинтересована в
данномлице: этот человек-десвободно владеет языками, и поэтому его хотят
использовать в качестве испанского резидента в Англии. Во втором случаеКан
действовалспомощью коньяка ирома, апотомстал угрожать охране,что
донесет на нее, обвинив во взяточничестве.
Когда Кан исчез с горизонта, в среде эмигрантовраспространились самые
мрачные слухи,все каркали наперебой. Ведь каждый эмигрант понимал, что эта
войнаводиночку может кончитьсядля Кана только гибелью. День ото дня он
становилсявсе бесстрашней и бесстрашней. Казалось, он бросал вызов судьбе.
А потом вдруг наступила тишина. Я считал, что нацисты ужедавно забили Кана
насмерть в концлагере или подвесили его на крюке - подобно тому, как мясники
подвешивают освежеванные туши, -пока не услышал от Лахмана,что Кану тоже
удалось бежать.
Янашел его вмагазине,где по радио транслировалиречьпрезидента
Рузвельта.Сквозь раскрытые дверинаулицудоносилсяоглушительный шум.
Перед витриной столпились люди и слушали речь.
Япопытался заговоритьсКаном. Этобыло невозможно- пришлосьбы
перекричатьрадио.Мы моглиобъясняться толькознаками. Он ссожалением
пожал плечами,указал пальцем на репродуктор и на народ за стеклами витрины
и улыбнулся. Японял: для Кана было важно, чтобы люди слушали Рузвельта, да
исамон не желал пропускать из-за меня эту речь.