- Спасибо, - сказал я. - Позвоню вам послезавтра... Ну и фокусник! - не
удержался я,спускаясь в тесном лифте этого узкогрудого дома. Моя попутчица
бросила на меня испепеляющий взгляд:она была вшляпке в виде ласточкиного
гнезда, и когда кабина остановилась, со щек у нее посыпалась пудра. Я стоял,
не глядяна даму, изобразив на лице полнейшее равнодушие. Мне уже говорили,
что женщины в Америке чуть что зовут полицейского. "Think!" -было написано
влифтенадощечкекрасногодерева;дощечкависеланадгневно
покачивавшимися желтыми кудряшками дамы и над неподвижным гнездом с выводком
ласточек.
В кабинахлифтая всегданачинаюнервничать. Внихнетзапасного
выхода, и убежать из кабины трудно.
Вмолодостия любил одиночество.Ногоды преследованийискитаний
приучили меня боятьсяего. И не только потому, что оно ведет к размышлениям
итем самым нагоняет тоску.Одиночество опасно! Человек, который постоянно
скрывается,предпочитаетбыть на людях.Толпаделает его безымянным.Он
перестает привлекать к себе внимание.
Явышелнаулицу.И мнепоказалось,что тысячи безымянныхдрузей
приняли меня в свой круг. Улица была распахнутанастежь, и на каждом шагу я
различал входы и выходы, закоулки и проулки. А главное, на улице была толпа,
в которой можно было затеряться.
- Самитогонежелая, мы волей-неволейперенялимышлениеи логику
преступников, - сказал я, обедая сКаном в дешевом кафе.- Вы, может быть,
меньше, чем другие. Ведь вы наступали, отвечали ударом наудар. А мы только
и делали, что подставляли спину. Как вы считаете, это пройдет?
-Страхпередполицией -наврядли.Онвполнезакономерен.Все
порядочные люди боятся полиции.Страхэтот коренится внедостатках нашего
общественного строя. Адругие страхи...Это зависит от нас самих. И скорее
всего,страхи пройдут именно здесь. Америка созданаэмигрантами. Икаждый
год тысячи людей получают здесь гражданство. - Кан засмеялся. - Ну и нравы в
Америке! Достаточно ответитьутвердительно на двавопроса, чтобыпрослыть
хорошимпарнем... "Любители вы Америку?" - "Да, этосамаязамечательная
страна на свете". - "Хотите ли вы стать американцем?" - "Да, конечно, хочу!"
И вот вас уже хлопают по плечу и объявляют своим в доску.
Я вспомнил адвоката, от которого только что вернулся.
- Не скажите. И в Америке бывают свои кукушки!
- Что? - удивился Кан.
Я рассказал ему о заключительном эпизоде моей встречи с адвокатом.
- Этот тип обращался со мной как с прокаженным, - сказал я.
Кан не на шутку развеселился.
- Ай да кукушка! - смеялся он. - Но ведь адвокат потребовал с вас всего
пятьсот долларов. Такимспособомонпринессвоиизвинения!Акаквам
нравится пицца?
- Очень нравится. Не хуже, чем в Италии.
-Лучше, чемвИталии,Нью-Йорк - итальянский город.
Кроме того, он
испанскийгород,еврейский,венгерский,китайский,африканскийиисто
немецкий.
- Немецкий?
- Вотименно! Попробуйте сходитьнаВосемьдесятшестуюулицу;там
полным-полнопивныхпогребков"Гейдельберг",закусочных"Гинденбург",
нацистов,немецко-американских клубов,гимнастических обществ ипевческих
ферейнов,исполняющих кантату "Ура герою в лавровом венце". И в каждом кафе
есть столикидляпостоянных посетителей с черно-бело-красными флажками. Не
подумайте худого! Не с черно-красно-золотыми, а именно с черно-бело-красными
(1).
- Без свастики?
-Свастикунавсеобщееобозрениеневыставляют.Востальном
американские немцычасто хужетамошних. Живя вдали от Германии,они видят
обожаемую родину-мать сквозь сентиментальный розовый флер, хотя в свое время
покинули ее, потому что она обернуласьдля нихзлой мачехой, - сказалКан
насмешливо. -Советую вам послушать,какна этой улице разглагольствуют о
патриотизме, пиве, рейнских мелодиях и чувствительности фюрера.
Я взглянул на него.
- Что случилось? - спросил Кан.
- Ничего, - с трудом произнес я. - И все это здесь существует?
-Американцам на все наплевать. Они не принимают такие штукивсерьез.
Несмотря на войну.
- Несмотря на войну, - повторил я.
Слово "война"здесьпросто не звучало. Эта странабылаотделенаот
своихвойнокеаномиполовинойземногошара.Ееграницынигдене
соприкасались с границамивражеских государств. Эту страну не бомбили. И не
обстреливали.
-----------------------------------------
(1)Черно-бело-красныйфлаг-флагкайзеровскойГермании,а
черно-красно-золотой - флаг Веймарской республики.
- Войны заключаются в том, что армии переходят через границы и вступают
на территории соседних стран, на территории врага. Где эти границы? В Японии
ивГермании?Войнакажется здесьненастоящей.Ты видишь солдат, но не
видишьраненых.Наверное,ониостаютсятам.Или,может,ихвообще у
американцев не бывает?
- Бывают. И убитые тоже.
- Все равно это ненастоящая война.
- Настоящая! Самая настоящая!
Я посмотрел на улицу. Кан проследил за моим взглядом.
- Ну, что скажете: город все тот же? Он не изменился после того, как вы
сильно продвинулись в английском?
- Каксказать! Впервые дни он был для менякартиной или пантомимой.
Теперьобрелреальность:в нем обозначилисьвыпуклости и впадины.Город
заговорил, и кое-чтоя уже улавливаю. Но не такмного.Это еще усугубляет
ощущениенереальности.Раньшекаждыйтаксистказалсямнесфинксом,а
продавец газет - мировойзагадкой.