Невольноя подумал о толстомРауле. Аведьтолько
вчера я насмехался над ним. Теперь и я чувствовал себя бесконечно одиноким.
- Мисс Петрова тоже спрашивала Меликова, - сказал Феликс.
- Она уже ушла?
- Нет, по-моему. Хотела подождать еще несколько минут.
Наташа Петрова шла мне навстречу по тускло освещенному плюшевому холлу.
Надеюсь, она не будет сегодня плакать, подумал я и снова удивился тому,
какая она высокая.
- Вы опять торопитесь к фотографу? - спросил я.
Она кивнула.
- Хотела выпить рюмку водки, но Владимира Ивановича сегодня нет. Совсем
забыла, что у него свободный вечер.
- У меня тоже есть водка, - сказал я поспешно, - могу принести.
-Нетрудитесь. Уфотографа сколькоугодно выпивки. Просто я хотела
немного посидеть здесь.
- Все равно сейчас принесу. Это займет не больше минуты.
Явзбежалполестницеиоткрылдверь.Бутылкапоблескивалана
подоконнике. Неглядяпосторонам, я взялее и прихватил два стакана.В
дверях я обернулся. Ничего - нитеней, ни призраков.Недовольныйсобою, я
покачал головой и пошел вниз.
НаташаПетровапоказаласьмненаэтот разне такой,какойяее
представлял. Менее истеричной и более похожей на американку. Но вот раздался
еехрипловатый голос, и я услышал, что она говорит с легкимакцентом. Не с
русским, а скорее с французским, - насколько я мог об этом судить. На голове
у нее был сиреневый шелковый платок, небрежно повязанный в виде тюрбана.
-Чтобынеиспортитьприческу,-пояснилаНаташа. -Сегоднямы
снимаемся в вечерних туалетах.
- Вам нравится здесь сидеть? - спросил я.
- Я вообщелюблю сидеть вгостиницах. В гостиницах небывает скучно.
Люди приходят и уходят. Здороваются и прощаются. Это и есть лучшиеминуты в
жизни.
- Вы так считаете?
- Наименеескучные, во всякомслучае. А все,что между ними... - Она
нетерпеливомахнула рукой. - Правда, большие гостиницы безлики. Там человек
слишком тщательноскрывает свои эмоции.Тебе кажется, что в воздухе пахнет
приключениями, но приобщиться к ним невозможно.
- А здесь можно?
-Скорее.Здесь люди распускаются. Я, между прочим, тоже. Кроме того,
мне нравится Владимир Иванович. Он похож на русского.
- Разве он не русский?
-Нет,ончех.Правда,деревня,изкоторойонродом,раньше
принадлежала России, но после девятнадцатого годаона стала чешской.Потом
ееоккупировали нацисты. Похоже,что скороона опять станетрусскойили
чехословацкой... Наврядлиеезаберутамериканцы. - Засмеявшись,Наташа
встала. - Мне пора. - Секунду она колебалась, потом предложила:- Почему бы
вам не пойти со мной? Вы с кем-нибудь условились на вечер?
- Ни с кем не уславливался, но боюсь, что фотограф меня выгонит.
-Никки? Странная мысль. У неговсегда массанарода. Одним человеком
больше или меньше - какая разница! Все это немножко богема!
Ядогадался, почемуона пригласиламеня кфотографу: чтобы сгладить
неловкость, возникшуюв первые минуты знакомства.Собственно, мне не очень
хотелось идти с нею. Что мне там делать? Но сегодня вечером я был рад любому
приглашению, лишь бы не сидеть в гостинице. Вотличие отНаташи Петровой я
не ждал приключения. А в эту ночь и подавно.
- Поедем на такси? - спросил я в дверях. Наташа расхохоталась.
-Постояльцы гостиницы "Ройбен" не берут такси. Это яхорошо усвоила.
Кроме того, нам совсемнедалеко. А вечер просто чудесный. Ночи в Нью-Йорке!
Нет, я не создана для сельской идиллии. А вы?
- Право, не знаю.
- Вы никогда об этом не думали?
- Никогда,- призналсяя.- Даикогдамне было обэтомдумать?
Непозволительная роскошь! Приходилось радоваться, что ты вообще жив.
-Стало быть, у вас еще многое впереди, -сказала Наташа Петрова. Она
шла против потока пешеходов, похожая на узкую, легкую яхту, и ее профиль под
сиреневым тюрбаномнапоминал профильфигурынаносустаринного корабля,
фигуры,котораяспокойновозвышаетсянадводой,обрызганнаяпенойи
устремленная в неведомое. Наташа шла быстро, резким шагом, как будто ей узка
юбка. Она не семенила и дышалавсей грудью. Я подумал, что впервый раз за
все свое пребывание в Америке иду вдвоем с женщиной. И чувствую это!
Еевстретили каклюбимодитя,котороегде-тодолгопропадало.В
огромномголом помещении, освещенном софитами и уставленном белыми ширмами,
разгуливалочеловек десять. Фотографи еще двое каких-тотиповобнялии
расцеловали Наташу;елетлевшая болтовнябыстро разгорелась. Меня тутже
представили. Одновременно кто-то разносил водку, виски и сигареты. А потом я
вдругоказался сидящим в кресле несколько в сторонеот остальнойпублики:
обо мне забыли.
Ноянегоревал.Яувиделто, чегоеще никогданевидел. Здесь
распаковывали огромные картонкис платьями,несли ихзазанавес, а потом
опять выносили.
Все с жаром спорили о том, чтоследует снимать в первую очередь. Кроме
Наташи Петровой вателье были ещедвеманекенщицы: блондинка и брюнетка в
серебряных туфельках на высоких каблуках. Они были очень
красивы.
- Сперва пальто! - заявила энергичная дама.
-Нет, спервавечерние туалеты, - запротестовалфотограф,худощавый
светловолосый человек с золотой цепочкой на запястье. - Иначе они сомнутся.
-Ихвовсе не обязательно надевать под пальто. А пальто надовернуть
как можно скорее. В первую очередь - меховые манто, фирма ждет их.
- Ладно! Начнем с мехов.
И все заспорили снова, как надо фотографировать меха. Я прислушивался к
спору, ноничегонемогразобрать.