- Вы в этом сомневаетесь?
Я не ответил.
- Давайте тридцать долларов, - сказал он, - подержите усебя эту штуку
неделю, потом можете вернуть обратно.Аесливы ееоставите и продадите,
прибыль пополам. Ну, как?
- Грабеж среди белого дня. Но я все равно согласен.
Я былнеочень уверен всвоейправоте, поэтомупринял предложение.
Бронзовую фигуру я поставил у себя в номере. Лоу-старший сказал мне еще, что
бронзу списалииз Нью-Йоркского музеякак подделку. В этот вечер я остался
дома. Стемнело,ноя незажигал света. Легна постель и стал смотреть на
фигуру, которая стояла перед окном. За то время, что я пробыл в Брюссельском
музее,яусвоил одну истину: вещи начинаютговорить,только когда на них
долго смотришь. Ате вещи, которые говорят сразу, далеко несамыелучшие.
Блуждаяночьюпозаламмузея,яиногда забиралссобойкакую-нибудь
безделушку в темный запасник, чтобы там ее ощупать. Часто это были бронзовые
скульптуры, и так какБрюссельский музей славился своейколлекцией древней
китайскойбронзы, я с разрешения моегоспасителя иногда уносил взапасник
какую-нибудьизфигур. Я мог себеэтопозволить,поскольку сам директор
зачастую брал домойдляработытотилиинойэкспонат. И есливмузее
недосчитывались какой-нибудь скульптуры, он говорил, что она у него.
Так у меня выработалосьособого рода умение оценивать на ощупь патину.
К тому же я провел много ночей у музейных витрин и узналкое-что офактуре
старых окисей, хотя никогда не видел их при дневном свете. Нокак у слепого
вырабатываетсябезошибочное осязание, так и у менязаэто время появилось
нечтопохожее. Конечно, я не во всехслучаях доверял себе, но иногда я был
совершенно уверен в своей правоте.
Этабронзапоказаласьмневлавке наощупьнастоящей; правда, ее
очертанияи рельефы были чересчуропределенны, что, возможно, как раз и не
понравилось музейным экспертам, новсе жеонане производилавпечатления
позднейшейподделки.Линиибыли четкие.А когда я закрылглазаи начал
обстоятельно, очень медленно водить пальцами по фигуре, ощущение, что бронза
настоящая, еще усилилось.
В Брюсселе я не раз встречалсяс подобными скульптурами.И о них тоже
сперва говорили,что это копия эпохиТан или Мин. Дело в том, чтокитайцы
ужевовремена Хань,тоесть примерно сначаланашеголето-счисления,
копировали и закапывали в землю свои скульптуры эпохи Шан и Чжоу. Поэтому по
патине трудно былоопределитьподлинность работы,если ворнаменте или в
отливке не обнаруживали каких-либо характерных мелких изъянов.
Яопятьпоставилбронзунаподоконник.Содворадоносились
металлические голоса судомоек, постукиванье мусорных урни мягкий гортанный
бас негра, который эти урнывыносил. Вдруг дверь распахнулась. В освещенном
четырехугольнике яразличилсилуэт горничной,увидел, каконаотпрянула
назад, крикнув:
- Мертвец!
- Какаячушь, - сказал я.
-Не мешайте спать. Закройте дверь. Яуже
приготовил себе постель.
- И вовсе вы не спите! Что это такое? - Она разглядывала бронзу.
- Зеленый ночной горшок, - отрезал я. - Разве не видите?
- И чеготолько люди не придумают! Но зарубите себена носу: утромя
его не стану выносить! Ни за что. Выносите сами. В доме хватает уборных.
- Хорошо.
Я снова лег и заснул, хотяне собирался спать. Когда я проснулся, была
глубокая ночь.И я сразуне могсообразить,гденахожусь. Потомувидел
бронзу,и мне наминутупоказалось, чтоя сновавмузее. Я сел и начал
глубокодышать.Нет, я уже нетам,неслышно говорил я себе, я убежал,я
свободен,свободен,свободен.Слово "свободен"я повторялритмично: про
себя, а потом стал повторять вслух - тихо и настойчиво; я произносил егодо
тех пор, пока не успокоился. Так ячастоутешал себя в годы преследований,
когда просыпался в холодном поту. Потом я поглядел на бронзу:
цветныеотсветыпанейвбираливсебяночнуютьму.Ивдругя
почувствовал, что бронзаживая.Ине из-за своейформы,а из-за патины.
Патинане была мертвой.Никтоненаносил ее нарочно,никтоневызывал
искусственно, травя шероховатую поверхность кислотами, патина нарастала сама
по себе, очень медленно, долгие века; поднималась из воды, омывавшей бронзу,
и изземных недр, минералы которых срастались сней;первоосновойпатины
были, очевидно, фосфорные соединения, на что указывала незамутненная голубая
полоска у основанияскульптуры, а фосфорныесоединениявозникли сотни лет
назадиз-за соседствасмертвымтелом. Патинаслегкапоблескивала, как
поблескивала вмузее неполированная бронза эпохи Чжоу. Пористая поверхность
непоглощаласвет,подобно поверхности бронзовых фигур, на которые патину
нанеслиискусственно. Свет придавал ейнекоторуюшелковистость, делалее
похожей на грубый шелк-сырец.
Я поднялся и сел к окну.Там я сиделочень долго,почти недыша,в
полной тишине,весь отдавшисьсозерцанию, которое мало-помалу заглушало во
мне все мысли и страхи.
Я продержал у себя скульптуру еще два дня, а потом отправился на Третью
авеню.На сей раз в лавке был ивторой брат Лоу, очень похожий на первого,
толькоболее элегантныйиболеесентиментальный,насколькоэтовообще
возможно для торговца стариной.
- Выпринесли скульптуруобратно?-спросил первый и тут же вытащил
бумажник, чтобы вернуть мне тридцать долларов.
- Скульптура настоящая, - сказал я.
Он поглядел на меня добродушно и с интересом.
- Из музея ее выбросили.
- Уверен, что она настоящая. Я пришел возвратить ее вам. Продавайте.
- А как же ваши деньги?
- Вы отдадите их мне вместе с половиной прибыли. Как было условлено.
Лоу-младшийсунулрукувправыйкарманпиджака,вытащил
десятидолларовую бумажку, чмокнул ее и переложил в левый карман.