Передо мнойонабыла
просто неудачница.
Потом тетя Мэгги сказала, что хочет закатить для моегопервоговыезда
банкет в отеле Бонтон-такой,чтобысъехалисьвсестарыеголландские
фамилии с Пятой авеню.
- Я ведь выезжала и раньше, тетя Мэгги, - говорю я. - Номожноначать
снова. Только знаете ли, говорю, ведь это самый шикарный отель вгороде.И
знаете ли, вы уж меня извините, но очень трудно собрать всю эту аристократию
вместе, если вы раньше не пробовали.
- Не беспокойтесь, деточка, - говориттетяМэгги.-Янерассылаю
приглашений, а отдаю приказ. У меня будет пятьдесят человек гостей,которых
не заманишь вместе ни на какой прием, разве только к королюЭдуардуилик
Уильяму Треверсу Джерому (1). Эго, конечно, мужчины, и всеонимнедолжны
или собираются занять. Жены приедут не все, но очень многие явятся.
Да, хотелосьбымне,чтобивыприсутствовалинаэтомбанкете.
Обеденный сервиз был весь иззолотаихрусталяСобралосьчеловексорок
мужчин и восемь дам, кроме нас стетейМэгги.Выбынеузналитретьей
капиталистки во всем мире. На ней было новое черное шелковое платье стаким
множеством бисера, что он стучал, словно град по крыше -мнеэтопришлось
слышать, когда я ночевала в грозу у одной подруги в студии на самомверхнем
этаже.
А мое платье! - слушайте, мой милый, я для вас даром тратитьсловане
намерена. Оно было все сплошь из кружев ручнойработы-там,гдевообще
что-нибудь было, - и обошлось в триста долларов. Я сама видела счет. Мужчины
были все лысые или с седыми баками и все времяперебрасывалисьостроумными
репликами насчет трехпроцентных бумаг, Брайана и видов на урожай хлопка.
Слева от меня сидел какой-то банкир,иличто-нибудьвроде,судяпо
разговору, а справа - молодойчеловек,которыйсказал,чтоонгазетный
художник. Он был единственный... вот про это я и хотела вам рассказать.
После обеда мы смиссисБраунпошликсебенаверх.Нампришлось
протискиваться сквозь толпу репортеров, заполонивших вестибюльикоридоры.
Вот это деньги для вас могут сделать. Скажите, вы не знаете случайноодного
газетного художника по фамилииЛатроп-такойвысокий,красивыеглаза,
интересный в разговоре. Нет, не помню,вкакойгазетеонработает.Ну,
ладно.
Пришли мы наверх, и миссис Браун позвонила, чтоб ейнемедленноподали
счет. Счет прислали - он был на шестьсот долларов. Я сама видела. Тетя Мэгги
упала в обморок. Я уложила ее на софу и расстегнула бисерный панцырь.
- Деточка, - говорит она,возвратившиськжизни,-чтоэтобыло?
Повысили квартирную плату или ввели подоходный налог?
- Так, небольшой обед, - говорю я. - Неочембеспокоиться,этоже
капля в денежном море. Сядьте и придите всебя-можноивыехать,если
ничего другого не остается.
И как вы думаете, мой милый, что случилось с тетей Мэгги? Она струсила.
И как вы думаете, мой милый, что случилось с тетей Мэгги? Она струсила.
Скорей увезла меня из этого отеля Бонтон, едва дождавшись девяти часов утра.
Мы переехали в меблирашки в нижнем конце Вест-Сайда. Она сняла одну комнату,
где вода была этажомниже,асвет-этажомвыше.Послетогокакмы
переехали, у нас в комнате только ибылочтомодныхплатьевнаполторы
тысячи долларов да газовая плита с одной конфоркой.
ТетяМэггипереживалаострыйприступскупости.Ядумаю,каждому
случается разойтись вовсю хоть один раз в жизни. Мужчина швыряетденьгина
выпивку, а женщина сходит с умаиз-затряпок.Ноприсорокамиллионах,
знаете ли! Хотела бы я видеть такую картину - кстати, говоря о картинах,не
встречали ли вы газетного художника по фамилии Латроп, такойвысокий-ах
да, я уже спрашивала у вас, правда? Он был очень внимателен ко мне за обедом
У него такой голос! Мне нравится. Он, должно быть, подумал, чтотетяМэгги
завещает мне сколько-нибудь из своих миллионов.
Так вот, мой милый, через три дня этооблегченноедомашнеехозяйство
надоело мне до смерти. Тетя Мэгги была все так же ласкова. Она просто глаз с
меня не спускала Но позвольте мне сказать вам, это была такая скряга, просто
скряга из скряг, всем скрягам скряга. Она твердо решиланетратитьбольше
семидесяти пяти центов в день. Мы готовили себе обед вкомнате.Ивотя,
имея на тысячу долларов самых модных платьев, выделывалавсякиефокусына
газовой плите с одной конфоркой.
Повторяю, на третий день я сбежала. У меня в головеневязалось,как
этоможноготовитьнапятнадцатьцентовтушеныхпочекв
стопятидесятидолларовом домашнем платье со вставкой из валансьенских кружев.
И вот я иду за шкаф и переодеваюсь в самое дешевое платье из тех, что миссис
Браун мне купила, - вот это самое, что на мне, - не так плохозасемьдесят
пять долларов, правда? А свои платья я оставиланаквартиреусестры,в
Бруклине.
- Миссис Браун, бывшая тетя Мэгги, - говорю яей,-сейчасяначну
переставлять одну ногу за другой попеременно так,чтобыкакможноскорей
уйти подальше от этой квартиры. Я не поклонница денег, - говорю я, - но есть
вещи, которых я не терплю. Еще туда-сюда сказочное чудовище, окотороммне
приходилось читать, будто оно одним дыханием может напустить и холод и жару.
Но я не терплю, когда дело бросают на полдороге. Говорят, будтовыскопили
сорок миллионов - ну, так у вас никогда меньше не будет.Аведьяквам
привязалась.
Тут бывшая тетя Мэгги ударяется в слезы. Обещает переехатьвшикарную
комнату с водой и двумя газовыми конфорками.
- Я потратила уйму денег, деточка, - говорит она. - На времянамнадо
будет сократиться. Высамоекрасивоесозданье,какоеятольковидела,
говорит, и мне не хочется, чтобы вы от меня уходили.
Ну, вы меня понимаете, неправдали?Япошлапрямов"Акрополь",
попросилась на старую работу, и меня взяли.