Каждый клиент получал ответотконторыПитерсаиТаккера.Каждому
сообщали, что его искреннее, интересное письмо произвело навдовуглубокое
впечатление и чтоонапроситнаписатьейподробнееиприложить,если
возможно, фотографию. Питерс и Таккер присовокупляли к сему, что ихгонорар
за передачу второго письма в прекрасные ручки вдовы выражается всуммедва
доллара, каковые деньги и следует приложить к письму.
Теперь вы видите, как прост и красивбылнашплан.Околодевяноста
процентов этих благороднейшихискателейвдовьейрукираздобыликаким-то
манером по два доллара иприслалиихнам.Вотивсе.Никакиххлопот.
Конечно, нам пришлось поработать; мы с Энди даже поворчали немного: легко ли
целый день вскрывать конверты и вынимать оттуда доллар за долларом!
Были и такие клиенты, которые являлись лично. Их мы направляли к миссис
Троттер, и она разговаривала с ними сама; только трое или четверовернулись
в контору, чтобы попросить унасденегнаобратныйпуть.Когданачали
прибывать письма из наиболее отдаленных районов, мы с Энди стали вынимать из
конвертов по двести долларов в день.
Как-то после обеда, когданашаработабылавполномразгареия
складывал деньги в сигарные ящики: в один ящик по два доллара, в другой - по
одному, а Энди насвистывал: "Не для нее венчальный звон",-входиткнам
вдруг какой-то маленький шустрый субъект итакшаритглазамипостенам,
будто он напал на след пропавшей из музея картины Генсборо.Чутьяувидел
его, я почувствовал гордость, потому что наше дело правильное и придраться к
нему невозможно.
- У вас сегодня что-то очень много писем, - говорит человечек.
- Идем, - говорю я и беру шляпу. - Мы вас уже давно поджидаем. Я покажу
вам наш товар.ВдобромлиздоровьебылТедди,когдавыуезжалииз
Вашингтона? (1)
Я повел его в гостиницу "Ривервью" я познакомил с миссис Троттер. Потом
показал ему банковую книжку, где значились две тысячидолларов,положенных
на ее имя.
- Как будто все в порядке, - говорит сыщик.
- Да, - говорюя,-иесливыхолостойчеловек,япозволювам
поговорить с этой дамой. С вас - мы не потребуем двух долларов.
- Спасибо, - отвечал он. - Если бы я былхолостой,ябы,пожалуй...
Счастливо оставаться, мистер Питерс.
К концу трех месяцев у нас набралось что-то около пяти тысячдолларов,
и мы решили, что пора остановиться: отовсюду на нас сыпалисьжалобы,даи
миссис Троттер устала, - ее одолели поклонники, приходившие личновзглянуть
на нее, и, кажется, ей это не очень-то нравилось.
И вот, когда мы веялись за ликвидацию дела, я пошел кмиссисТроттер,
чтобы уплатить ей жалованье за последнюю неделю, попрощаться с ней и взять у
нее чековую книжку на две тысячи долларов, которую мы дали ейнавременное
хранение.
Вхожу к ней в номер.
Вхожу к ней в номер. Вижу: она сидит и плачет, как девочка, котораяне
хочет идти в школу.
- Ну, ну, - говорю я, - о чем вы плачете? Кто-нибудь обидел вас иливы
соскучились по дому?
- Нет, мистер Питерс, - отвечает она. - Яскажувамвсюправду.Вы
всегда были другом Зики, и я нескроюотвасничего.МистерПитерс,я
влюблена. Я влюблена в одного человека, влюблена таксильно,чтонемогу
жить без него. В нем воплотился весь мой идеал, который я лелеяла всю жизнь.
- Так в чем же дело? -говорюя.-Беритеегосебеназдоровье.
Конечно, если ваша любовь взаимная. Испытывает ли он по отношению квамте
особые болезненные чувства, какие вы испытываете по отношению к нему?
- Да, - отвечает она. - Он один из тех джентльменов, которыеприходили
ко мне по вашему объявлению, и потому он не хочет жениться, еслиянедам
ему двух тысяч. Его имя Уильям Уилкинсон.
Тут она снова в истерику.
- Миссис Троттер, - говорю я ей -нетчеловека,которыйболееменя
уважал бы сердечные чувства женщины. Кроме того, вы были когда-тоспутницей
жизни одного из моих лучших друзей. Если бы это зависело только отменя,я
сказал бы: берите себе эти дветысячиибудьтесчастливысизбранником
вашего сердца. Мы легко можем отдатьвамэтиденьги,таккакизваших
поклонников мы выкачали больше пяти тысяч. Но, -прибавиля,-ядолжен
посоветоваться с Энди Таккером. Он добрый человек, но делец.Мыпайщикив
равной доле. Я поговорю с ним и посмотрю, что мы можем сделать для вас.
Я вернулся к Энди и рассказал ему все, что случилось.
- Так я и знал, - говорит Энди.-Явсевремяпредчувствовал,что
должно произойти что-нибудь в этом роде.Нельзяполагатьсянаженщинув
таком предприятии, где затрагиваются сердечные струны.
- Но, Энди, - говорю я, - горькодумать,чтопонашейвинесердце
женщины будет разбито.
- О, конечно, - говорит Энди. - И потому я скажутебе,Джефф,чтоя
намерен сделать. У тебя всегда был мягкий и нежный характер, я же прозаичен,
суховат, подозрителен. Но я готов пойтитебенавстречу.Ступайкмиссис
Троттер и скажи ей: пусть возьмет из банка эти две тысячи долларов, дастих
своему избраннику и будет счастлива.
Я вскакиваю и целых пять минут пожимаю Энди руку, а потом бегу назадк
миссис Троттер и сообщаю ей наше решение, и она плачетотрадоститакже
бурно, как только что плакала от горя.
А через два дня мы упаковали свои вещи иприготовилиськотъездуиз
города.
- Не думаешь ли ты, что тебе следовало бы перед отъездом нанестивизит
миссис Троттер? - спрашиваю я у него. - Она была бы очень рада познакомиться
с тобой и выразить тебе свою благодарность.
- Боюсь, что это невозможно, - отвечает Энди. - Как бы нам на поездне
опоздать.
Я в это время как раз надевалнасебянашидоллары,упакованныев
особый кушак, - мы всегда перевозили деньги таким способом, каквдругЭнди
вынимает из кармана целую пачку крупных банкнотипроситприобщитьихк
остальным капиталам.