На аренестоялего
петух -- одинокий, беззащитный, с замотанными в тряпки шпорами,
явноиспуганный,очемможнобылодогадаться по тому, как
дрожали у него ноги. Противником был грустный петухпепельного
цвета.
Полковникбесстрастно смотрел на бой петухов. Непрерывные
яростные схватки. Клубок из перьев,ногишей.Восторженные
крикивокруг.Отброшенныйкдоскам барьера, пепельный петух
кувыркалсячерезголовуисновабросалсявбой.Петух
полковниканеатаковал.Онотбивал все наскоки противника и
вновь оказывался точно насвоемместе.Егоногибольшене
дрожали.
Германперепрыгнулбарьер,поднялпетухаполковника и
показалзрителямнатрибунах.Раздалисьнеистовыекрики,
аплодисменты.Полковникподумал,чтоэнтузиазмпублики
преувеличен. Все происходящее показалось ему фарсом, вкотором
сознательно, по доброй воле участвуют и петухи.
Счутьпрезрительнымлюбопытствомоносмотрел круглую
гальеру. Возбужденная толпабросиласьпоуступамтрибунна
арену.Полковникразглядываллица,раскрасневшиеся,
возбужденные радостной надеждой. Этобылиужесовсемдругие
люди.Новыелюдигорода.И тут будто в каком-то озарении он
вспомнил и вновь пережил мгновения, давно ужезатерявшиесяна
окраинахегопамяти.И,вспомнив, перепрыгнул через барьер,
проложил себе дорогу черезтолпуивстретилсясоспокойным
взглядом Германа. Они смотрели друг на друга не мигая.
-- Добрый день, полковник.
Полковник взял у него петуха. Прошептал:
-- Добрыйдень.-- И больше ничего не добавил. Он ощутил
под пальцами горячую дрожь птицы и подумал, что никогда емуне
приходилосьчувствоватьв руках ничего более живого, чем этот
петух.
-- Вас не было дома, -- сказал Герман удивленно.
Егопрервалновыйвзрывоваций.Полковниксмутился.
Оглушенныйаплодисментамиикриками, он снова, ни на кого не
глядя, протиснулся через толпу и вышел на улицу спетухомпод
мышкой.
Весьгород,вернее, весь простой народ вышел посмотреть,
куда этооннаправляетсявокружениишкольников.Науглу
площади какой-то негр гигантского роста обернул змею вокруг шеи
и,взобравшисьнастол,торговаллекарствами. Толпа людей,
возвращавшаяся из порта, остановилась послушать егозазывания.
Но,завидев полковника с петухом под мышкой, все повернулись к
нему. Никогда еще дорога домойнеказаласьполковникутакой
длинной.Онне жалел об этом. Десять лет город был погружен в
спячку, время для него будто остановилось. Но в эту пятницу--
ещеоднупятницубезписьма-- город пробудился. Полковник
вспомнилдругиевремена:вотон,егоженаисынсидят,
укрывшись под зонтом, на спектакле, который играют, несмотря на
сильныйдождь;вотпартийныеруководители,тщательно
причесанные, в такт музыке обмахиваются веерамиводвореего
дома.
Вушахполковникадоболиявственно зазвучала дробь
барабана.
Он пересек улицу, что шла вдоль реки, и здесь тожеувидел
толпу,шумную,какво время выборов, о которых все уже давно
забыли. Толпа наблюдала за разгрузкой цирка. Когда онпроходил
мимооднойиз лавок, женщина крикнула оттуда что-то о петухе.
Но полковник былцеликомпогруженвсебя:прислушивалсяк
далеким,почтизабытымголосам,всеещезвучавшим в душе,
словно отголоски недавней овации на гальере.
У дверей дома он повернулся к детям.
-- А ну-ка по домам! Не то возьму ремень.
Он запер дверь на засов ипошелпрямонакухню.Жена,
задыхаясь, вышла из спальни.
-- Ониунеслиегосилой,--закричалаона.--Я им
сказала, что не отдам петуха, пока я жива.
Под отчаянные вопли жены полковник привязал петуха кпечи
и сменил воду в его миске.
-- Аонисказали,что даже наша смерть их не остановит.
Что петух принадлежит не нам, а всему городу.
Лишькогдаженазамолчала,полковниквзглянулвее
потерянное лицо и с удивлением обнаружил, что оно не вызывает в
нем ни чувства вины, ни жалости.
-- Онипоступилиправильно,--спокойносказалон. И
потом, ощупывая карманы,добавилкак-тоособенномягко:--
Петух не продается.
Женапроводила его до спальни. Полковник как будто бы был
таким, как обычно, и в то же время далеким, словноонавидела
его на экране. Он вынул из шкафа деньги, прибавил к ним те, что
оставались у него в карманах, пересчитал и спрятал в шкаф.
-- Здесьдвадцатьдевять песо, мы вернем их куму Сабасу,
-- сказал он. -- Остальные уплатим, когда получим пенсию.
-- А если не получим? -- спросила женщина.
-- Получим.
-- А если все-таки не получим?
-- Тогда, значит, не уплатим.
Он нашел под кроватью новые ботинки. Вернулся кшкафуза
картоннойкоробкой, вытер подметки тряпкой и положил ботинки в
коробку, как они лежали, когда жена принесла ихввоскресенье
вечером.
Женщина не шевелилась.
-- Ботинкивернемв магазин, -- сказал полковник. -- Это
еще тридцать песо.
-- Их не примут, -- сказала жена.
-- Должны принять, -- возразил полковник. -- Я надевалих
только два раза.
-- Турки этого не понимают, -- сказала женщина.
-- Должны понимать.
-- А если не понимают?
-- Ну и пусть не понимают.
Онилегли без ужина. Полковник подождал, пока жена кончит
молиться, ипогасиллампу.Ноуснутьнемог.Онуслышал
колокола киноцензуры и почти сразу же после этого -- а на самом
делечасатриспустя--сигналкомендантскогочаса.От
холодного ночного воздуха дыханиеженысновасталохриплым.