Новоротничокбылпорван,поэтому
полковникрешилненадеватьего,азаоднообойтись и без
галстука.Онодевалсятак,будтовыполнялкакой-то
торжественныйритуал.Егокостлявыерукитугообтягивала
прозрачная кожа, усеянная красными пятнами, -- такиежепятна
были на шее. Прежде чем надеть лакированные ботинки, он соскреб
снихгрязь,прилипшуюкрантам.Взглянувнанего, жена
увидела, что полковник одет, как вденьсвадьбы.Итутона
заметила, как сильно постарел ее муж.
-- Чтоэтотытакнарядился, -- сказала она. -- Словно
произошло что-то необычное.
-- Конечно, необычное, -- сказал полковник. -- Застолько
лет первый человек умер своей смертью.
Кдевятичасамдождьперестал.Полковник уже собрался
выходить, но жена придержала его за рукав.
-- Причешись.
Он попробовалпригладитьроговымгребнемсвоижесткие
волосы стального цвета. Но из этого ничего не получилось.
-- Должно быть, я похож на попугая, -- сказал он.
Женщинавнимательноосмотрела мужа. Подумала, нет, он не
похож на попугая. Это был крепко свинченный, сухой человек.Но
оннепоходилинатехстариков,которыекажутся
заспиртованными, -- его глаза были полны жизни.
-- Все в порядке, -- произнесла она. И когдамужвыходил
изкомнаты,добавила:-- Спроси у доктора, его что, кипятком
ошпарили в нашем доме?
Онижилинакраюмаленькогогородкавдомикес
облупленнымистенами,крытомпальмовымилистьями.Было
по-прежнему сыро, хотя дождь уже не шел. Полковник спустилсяк
площади по переулку, где дома лепились один к другому. Выйдя на
центральнуюулицу,он вдруг почувствовал озноб. Весь городок,
насколько хватал взгляд, былустланцветами,словноковром.
Женщины в черном, сидя у дверей, поджидали процессию.
Когдаполковник пересекал площадь, снова заморосил дождь.
Хозяин бильярдной выглянул в открытые двери своего заведенияи
крикнул, взмахнув руками:
-- Полковник, подождите, я одолжу вам зонт.
Полковник ответил, не повернув головы:
-- Не беспокойтесь, сойдет и так.
Покойникаещеневыносили.Мужчиныв белых костюмах и
черных галстуках стоялиподзонтамиувхода.Одинизних
заметил полковника, перепрыгивающего через лужи на площади.
-- Идитесюда,кум,-- крикнул он, предлагая полковнику
место под зонтом.
-- Спасибо, кум, -- ответил полковник.
Но приглашением не воспользовался. Он сразу вошелвдом,
чтобывыразитьсоболезнованиематерипокойного.Итотчас
почувствовал запах множества цветов.
Ему стало душно. Онначал
протискиватьсясквозьтолпу,забившую спальню. Кто-то уперся
рукой ему в спину и протолкнул в глубину комнаты мимовереницы
растерянных лиц, туда, где чернели глубокие и широко вырезанные
ноздри покойника.
Матьсиделаугроба,отгоняямухвеером из пальмовых
листьев. Другие женщины, одетые в черное, смотрелинамертвое
тело с таким выражением, с каким смотрят на течение реки. Вдруг
в толпе раздались голоса. Полковник отстранил какую-то женщину,
наклонилсякматерипокойного,положилрукуейна плечо.
Стиснул зубы.
-- Мое глубокое соболезнование.
Матьнеподнялаголовы.Онаоткрыларотизавыла.
Полковниквздрогнул.Он почувствовал, что бесформенная масса,
разразившаясяжалобнымивоплями,толкаетегонатруп.Он
попыталсяухватитьсязастену,норуки,ненаходяее,
натыкались на тела людей. Чей-то мягкий, тихийголоспроизнес
над ухом:
-- Осторожнее, полковник.
Онобернулся.Взглядегоупална покойника. Того было
трудноузнать:прижизникрепкийиподвижный,асейчас
завернутыйвбелое,с кларнетом в руках, он казался таким же
растерянным, какполковник.Когдаполковникподнялголову,
чтобысхватить ртом немного воздуха, он увидел -- уже закрытый
гроб плывет, раскачиваясьнадголовамилюдей,кдвери,по
волнамцветов,раздавливаяихо стены. Полковник вспотел. У
него заломило суставы. Минуту спустяповекамудариликапли
дождя-- и полковник понял, что стоит на улице. Кто-то схватил
его за рукав и сказал:
-- Скорее, кум, я жду вас.
Это былдонСабас,крестныйотецегоумершегосына,
единственныйизруководителейпартии,которыйизбежал
политических преследований и продолжал жить в городе.
-- Спасибо, кум, -- сказал полковник и молчазашагалпод
зонтом.Оркестриграл похоронный марш. Полковник заметил, что
не хватает кларнета, и только тут до него по-настоящемудошло,
что покойный действительно умер. -- Бедняга, -- прошептал он.
ДонСабасоткашлялся. Он держал зонт левой рукой, подняв
еепочтивровеньслицом,потомучтобылгораздониже
полковника.Когдапроцессияминовалаплощадь,мужчины
заговорили.ДонСабассопечаленнымвидомповернулсяк
полковнику.
-- Как петух, кум?
-- Живет себе.
Тут послышался крик:
-- Куда вас несет с покойником?
Полковникподнял глаза: на балконе казармы в позе оратора
стоял алькальд. Он был в трусах и фланелевой рубахе,небритый,
сопухшимлицом.Музыканты прервали похоронный марш. И почти
сейчас же дополковникадонессяголосотцаАнхеля,что-то
кричащеговответалькальду.