Врачбылмолодой,счернымиблестящимикудрямии до
неправдопопобиявеликолепнымизубами.Онпоинтересовался
здоровьембольной.Полковникотвечал подробно, не переставая
следить за почтовым инспектором, который раскладывал письмапо
ячейкам. Его неторопливые движения выводили полковника из себя.
Врачполучилписьмаибандерольс газетами. Отложив в
сторонупроспектынаучныхизданий,онвзялсязаписьмо.
Инспектормеждутемраздалпочтуприсутствующим. Полковник
впился взглядом в ячейку, кудаклаликорреспонденциюнаего
букву;письмо "авиа" с синей полосой по краям конверта усилило
его волнение.
Врачсломалпечатьнапакетесгазетами.Покаон
просматривалсамые важные сообщения, полковник не спускал глаз
с ячейки -- ждал, что инспекторподойдеткней.Нототне
подошел.Врачоторвалсяотгазеты, посмотрел на полковника,
потом на инспектора, который уже сидел у телеграфного аппарата,
потом снова на полковника. И сказал:
-- Пойдемте.
Инспектор не поднял головы.
-- Для полковника ничего нет.
Полковник смутился.
-- Я ничего и не ждал, -- солгал он.Потомпосмотрелна
врача своим детским взглядом. -- Мне никто не пишет.
Онивозвращалисьвмолчании.Врачпогрузился в чтение
газет. Полковникшагалкакобычно:казалось,чтоонищет
потеряннуюмонету.Былясныйвечер.Миндальныедеревья на
площади роняли старые листья. Когда подошли ккабинетуврача,
начинало смеркаться.
-- Какие новости? -- спросил полковник.
Врач дал ему несколько газет.
-- Неизвестно, -- сказал он. -- Трудно вычитать что-нибудь
между строк, оставленных цензурой.
Полковникпрочитал самые крупные заголовки. Международные
сообщения. ВверхучетыреколонкионационализацииСуэцкого
канала.Перваястраницапочти полностью занята извещениями о
похоронах.
-- На выборы никакой надежды, -- сказал полковник.
-- Не будьте наивны, -- отозвался врач. -- Мы ужеслишком
взрослые, чтобы надеяться на мессию.
Полковник хотел вернуть газеты. Но врач сказал:
-- Возьмите их себе. Вечером почитаете, а завтра вернете.
В начале восьмого на башне зазвонили колокола киноцензуры.
Отец Анхель,получавшийпопочтеаннотированныйуказатель,
пользовался колоколами, чтобы оповещать паствуонравственном
уровне фильмов. Жена полковника насчитала двенадцать ударов.
-- Вредная для всех, -- сказала она. -- Уже почти год идут
картины,вредныедлявсех.--И,опустив москитную сетку,
прошептала: -- Мир погряз в разврате.
Полковник неоткликнулся.Онпривязалпетухакножке
кровати,запердвери дома, распылил в спальне средство против
насекомых.
Полковник неоткликнулся.Онпривязалпетухакножке
кровати,запердвери дома, распылил в спальне средство против
насекомых. Потом поставил лампу на пол, подвесилгамакилег
читать газеты.
Он читал их в той последовательности, как они выходили, от
первой страницы до последней, включая объявления. В одиннадцать
часовгорнвозвестилнаступлениекомендантского часа. Через
полчаса полковниккончилчитать,открылдверьводвор,в
непроницаемую тьму, и помочился, подгоняемый комарами. Когда он
вернулся в комнату, жена еще не спала.
-- Ничего не пишут о ветеранах? -- спросила она.
-- Ничего.-- Он погасил свет и улегся в гамак. -- Раньше
хоть печатали списки пенсионеров. А теперь вот уже пять летне
пишут ничего.
Дождьначалсяпосле полуночи. Полковник задремал, но тут
же проснулся от боли в желудке.Услышал,чтогде-товдоме
капает.Завернувшисьс головой в шерстяное одеяло, он пытался
определить, где именно. Струйкаледяногопотастекалавдоль
позвоночника.У него был жар, и ему казалось, будто он плавает
покругувкаком-тостуденистомболоте.Кто-тосним
разговаривал. А он отвечал, лежа на своей походной кровати.
-- С кем ты разговариваешь? -- спросила жена.
-- Сангличанином,которыйнарядилсятигром и явился в
лагерь полковника Аурелиано Буэндиа, -- ответилполковник.Он
повернулсянадругой бок, весь пылая от лихорадки. -- Это был
герцог Марлборо.
Утром полковник чувствовалсебясовсемразбитым.Когда
колоколаударили к мессе во второй раз, он выпрыгнул из гамака
и оказался в мутном предрассветном мире,потревоженномпением
петуха.Голова все еще кружилась. Тошнило. Он вышел во двор, в
тихие шорохи и смутные запахи зимы,инаправилсякуборной.
Внутридеревянной,подцинковой крышей будки пахло аммиаком.
Когдаполковникоткинулкрышку,изямытучейвзлетели
треугольные мухи.
Тревогаоказаласьложной.Сидянанеструганых досках,
полковник испытывалдосаду.Позывсменилсяглухойбольюв
кишках.
-- Такиесть,--прошепталон.-- В октябре со мной
всегда так. -- И застыл в позе доверчивогоожидания,покане
угомонилисьгрибы, растущие у него в животе. Затем опять пошел
к дому за петухом.
-- Ночью ты бредил в лихорадке, -- сказала жена.
Она уже начала уборку,отойдянемногопосленедельного
приступа болезни. Полковник попытался вспомнить.
-- Этонелихорадка,-- солгал он. -- Мне снова снилась
паутина.
Каквсегдапослеприступа,женабылаввозбужденном
состоянии.Заутроонауспелаперевернуть все в доме вверх
дном. Переставила все вещи, за исключением часовикартиныс
нимфой.