Эти деньги были выручены за швейную машинку Агустина.
Они жили на них вотужедевятьмесяцев,тратя,сентавоза
сентаво,на себя и на петуха. Сейчас там оставалось только две
монеты по двадцать сентаво и одна в десять.
-- Купишьфунтмаиса,--сказалаженщина.--Ана
оставшиеся купишь кофе на завтра. И четыре унции сыра.
-- Ипозолоченногослона,чтобыповесить на дверях, --
подхватил полковник. -- Один маис стоит сорок два сентаво.
Они задумались.
-- Петух -- животное, значит, может потерпеть,--начала
женщина. Но выражение лица полковника заставило ее умолкнуть.
Полковникселнакровать,уперсялоктямивколени и
позванивал монетами в кулаке.
-- Дело не во мне, -- сказал он после паузы.--Еслибы
зависелоотменя,я бы сегодня же сварил из него похлебку. И
получилбывеликолепноерасстройствожелудка...Нацелых
пятьдесятпесо!--Онна миг умолк, раздавил комара на шее.
Взгляд его перемещался по комнате,следуязаженой.--Эти
бедныеребята-- вот что меня беспокоит. Ведь они откладывают
деньги, чтобы поставить на нашего петуха.
Теперь вновь пришла ее очередь задуматься. Онаходилапо
комнате, разбрызгивая средство против мошкары. Полковнику вдруг
представилось,будтоонасозываетнасовет домашних духов.
Наконец женщина поставила распылительнамаленькийалтарьс
литографиями,иееглазацвета сиропа взглянули прямо в его
глаза цвета сиропа.
-- Покупай маис, -- сказала она. -- Одному Богуизвестно,
как мы обернемся.
"Эточудо с преломлением хлебов", -- повторял полковник в
течение всей следующей недели каждый раз, как садился застол.
Его жена с ее удивительной способностью создавать новые вещи из
ничего,казалось,нашласпособ и готовить из ничего. Октябрь
продлил передышку.Сыростьсмениласьдремотнымоцепенением.
Воодушевленнаямеднымсияниемсолнца,женщина посвятила три
вечера своим волосам.
-- Ну вот,начинаетсяторжественнаяслужба,--сказал
полковникв тот день, когда она стала расчесывать свои длинные
голубоватые пряди гребнем с редкими зубьями.
На второй день, усевшись во дворесбелойпростынейна
коленях,она частым гребнем вычесывала вшей, которые развелись
за время болезни. На третийвымылаголовулавандовойводой,
подождала,покаволосывысохнут,иуложилаихна затылке
небольшим узлом, сколов его заколкой.
Мысли полковника были заняты петухом. Даже ночью, лежа без
сна в гамаке, он думал только о нем. В среду петуха взвесили, и
оказалось, что он в форме. В тотжеденьтоварищиАгустина,
прощаясьсполковником,веселопророчилипетухупобеду, и
полковникпочувствовал,чтосамонтожевформе.Жена
подстригла его.
-- Тысняласменядвадцатьлет, -- сказал полковник,
ощупывая голову. Женщина подумала, что он прав.
-- Когдаячувствуюсебяхорошо,ямогуимертвого
оживить, -- сказала она.
Нохватилоих ненадолго. В доме уже не оставалось ничего
для продажи, кроме часов и картины. Вчетвергвечером,когда
запасы были на исходе, жена забеспокоилась.
-- Не волнуйся, -- утешил ее полковник. -- Завтра приходит
почта.
Наследующийдень он поджидал катер, стоя около кабинета
врача.
-- Самолет -- прекрасная вещь, --говорилполковник,не
отрывая глаз от почтового мешка. -- Я слыхал, он может долететь
до Европы за одну ночь.
-- Может, -- сказал врач, обмахиваясь журналом.
Полковникзаметилпочтовогоинспекторасредилюдей,
ожидавших,покакатерпричалит,чтобывпрыгнутьнанего.
Инспектор прыгнул первым. Взял у капитана запечатанный конверт.
Потомподнялсянапалубу.Почтовый мешок был привязан между
двух бочек с нефтью.
-- Хотя летать на самолетах опасно, --сказалполковник.
Онбылопотерялиз виду почтового инспектора, но скоро снова
обнаружил его у тележки торговца, уставленной яркимибутылками
спрохладительныминапитками.--Человечестводолжно
расплачиваться за прогресс.
-- Теперь летать насамолетебезопаснее,чемплытьна
катере,--сказалврач. -- На высоте двадцать тысяч футов не
страшна никакая буря.
-- Двадцать тысяч футов, -- повторил пораженный полковник,
не в силах представить себе такую высоту.
Врач увлекся разговором. Онподнялжурналнавытянутых
руках, добился его полной неподвижности.
Новниманиеполковникабылоприковано к инспектору. Он
глядел, как тот пьетпенящийсялимонад,держастаканлевой
рукой. В правой у него висел почтовый мешок.
-- Крометого,вморестоятна якоре корабли, которые
поддерживаютпостояннуюсвязьсночнымисамолетами,--
продолжал говорить врач. -- При таких предосторожностях самолет
куда безопаснее катера.
Полковник взглянул на врача.
-- Нуконечно,--сказалон.--Наверно,лететьна
самолете -- все равно что сидеть на ковре.
Инспекторнаправилсяпрямокним.Полковникавдруг
охватило такое непреодолимое желание прочитать имя на конверте,
запечатанномсургучом,чтоон даже отпрянул назад. Инспектор
развязал мешок. Дал врачу газеты. Потом вскрыл пакет счастной
корреспонденцией,проверил количество отправлений по накладной
и стал читать именаадресатовнаконвертах.Врачразвернул
газеты.
-- По-прежнемуСуэцкийвопрос,--сказалон, пробегая
заголовки.