Как-топодвечер,в марте или в начале апреля 193О года
она заглянулавмоюкомнатуи,получивразрешеньевойти,
протянула мне копию отпечатанной на машинке страницы номер 444.
Это,сказалаона,заключительныйэпизодеенескончаемой
повести, которой предстояловскореувидетьновыевымаркии
вставки.ПословаИрис,оназастряла.ДианаВэйн,лицо
проходное,новобщеммилое,приехавпожитьвПариже,
знакомитсявшколеверховойездысостраннымфранцузом
корсиканского, аможетбытьиалжирскогопроисхождения,-
страстным,брутальным, неуравновешенным. Он ошибочно принимает
Диану - и упорствует в этойошибке,несмотрянаеевеселые
увещания,-засвоюбылуювозлюбленную,также англичанку,
которой он многие годы не видел.Здесьпереднами,указывал
автор,родгаллюцинации,навязчивая фантазия, которой Диана,
резвушка и обладательница острого чувства юмора, позволяет Жюлю
тешиться на протяжении двадцати, примерно, уроков; но после его
интерес к ней становится более реалистическим, и онаперестает
снимвстречаться.Ничегонебыломежду ними и однако его
совершенно невозможно убедить, что онспуталеесдевушкой,
которойнекогдаобладал или думает, что обладал, потому что и
та девушкавполнемоглаоказатьсялишьостаточнымобразом
увлечения,ещеболеедавнего, а то и бредовым воспоминанием.
Положение сложилось очень запутанное.
Таквот,этотлистокбудтобысодержалпоследнее,
угрожающееписьмокДиане,написанное французом на туземном
английском.Мненадлежалопрочестьеготак,словнооно
настоящее,ивкачествеопытногописателя дать заключение,
какими последствиями или напастями чревата эта история.
"Любимая!
Я не могу поверить, что ты действительно хочешь
порвать всякую связь со мною. Видит Бог, я люблю те-
бя больше жизни - больше двух жизней, твоей и моей
вместе. Ты не больна! Или может быть, у тебя появил-
ся другой? Другой любовник, да? Другая жертва твоей
привлекательности? Нет-нет, эта мысль слишком страш-
на, слишком унизительна для нас обоих.
Мое ходатайство скромно и справедливо. Дай мне
еще лишь одно свидание! Одно свидание! Я согласен
встретиться с тобой, где ты ни пожелаешь - на улице,
в каком-то cafe, в Лесу Булонь, - но я должен видеть
тебя, должен открыть тебе множество тайн прежде, чем
я умру. О, это не угроза! Клянусь, если наше свида-
ние приведет к положительному результату, если, ина-
че говоря, ты разрешишь мне надеяться, - только на-
деяться, - тогда, о, тогда я соглашусь подождать,
недолго.
Но ты должна мне ответить безотлагательно,
моя жестокая, глупенькая, обожаемая девочка!
Твой Жюль."
- Тут есть однообстоятельство,-сказаля,аккуратно
укладывая листок в карман для дальнейшего изучения, - о котором
девочкеследуетзнать.Этонаписанонеромантическим
корсиканцем на грани crime passionel,арусскимшантажистом,
знающимпо-английскировностолько,чтобыуправитьсяс
переводом самых затасканныхрусскихоборотов.Меняпоражает
другое,- как это ты, имея три-четыре русских слова в запасе -
"как поживаете" да "до свиданья", - как это ты, сочинительница,
ухитриласьвыдуматьтакиесловесныетонкостииподделать
промахи в английском, на которые горазд только русский? Я знаю,
чтоспособностькперевоплощению-вашасемейная черта, и
все-же...
Ирис ответила (с той ее замысловатой non sequitur, которую
мне пришлось спустя сорок лет отдатьгероине"Ardis'a"),что
да,конечно,яправ,нанее,должнобыть,подействовало
чрезмерное обилие путанныхрусскихуроков,она,разумеется,
выправитвпечатление,попросту дав все письмо на французском,
изкоторого,какее,кстатисказать,уверяли,русскиеи
переняли целую кучу клише.
- Ноделоневэтом,-прибавила она. - Ты не понял,
главное в том, что должно случиться дальше, - яимеюввиду,
логически?Как поступить моей бедной девушке с этим неотвязным
животным? Ей не посебе,оназапуталась,ейстрашно.Куда
заведет эта история - в трагедию, в фарс?
- Вмусорнуюкорзину, - шепнул я, прерывая работу, чтобы
привлечьееизящныеформыксебенаколени,-чтоя,
благодарениеБогу,частопроделывалв ту роковую весну 193О
года.
- Вернимнелисток,-нежнопопросилаона,пытаясь
просунуть ладошку в карман моего халата, но я покачал головой и
лишь крепче обнял ее.
Мояподспуднаяревностьразгорелась бы, взревев, словно
топка, если бы язаподозрил,чтоженапереписалаподлинное
письмо,полученное,допустим,отодногоиз жалких, немытых
эмигрантских поэтиковсприлизаннымиволосами,которыхона
встречала в салонах изгнанников. Но пересмотрев письмо,я решил,
чтоонавполнемогла сама составить его, подпустив несколько
промахов, заимствованных изфранцузского(supplication,sans
tarder),тогдакакиные,верно,явилисьподсознательными
отголосками воляпюка, приставшегокнейвовремяурокову
русскихпреподавателей или подхваченного в двух- и трехязычных
упражнениях из велеречивыхграмматик.