Ипотомувсе,чтоя
сделалвзаменблужданийподебрямнечистыхдогадок, - это
сохранил тонкий листок с неровными отступами, такхарактерными
дляотпечатанныхеюстраниц,вполиняломи потрескавшемся
портфеле, который лежит передо мной междуиныхпамяток,иных
смертей.
13.
Утром23апреля193Огодавизгливыйзовкоридорного
телефона застал меня вступающим в полную ванну.
Ивор! Он только что прибыл в Париж из Нью-Йорка наважное
совещание, до вечера будет занят, завтра уедет, но хотел бы...
ТутвмешаласьголаяИрисиласково, неторопливо, сияя
улыбкой, присвоила трубку вместе с его монологом. Минутой позже
(при всех своих недостатках брат ее был милосердносовестливым
телефоннымговоруном)она,ещеулыбаясь,обняла меня, и мы
перешли в ее спальню для последнего нашего "fairelamourir", как
она называла это на своем небрежном и нежном французском.
Ивор обещал заехать за нами в семьвечера.Яуженадел
старый обеденный фрак, Ирис стояла бочком к коридорному зеркалу
(лучшемуиярчайшему в доме), слегка покручиваясь в стараньях
разгядеть в ручное зеркальце, которое держалауголовы,свой
темный шелковистый затылок.
- Еслитыготов,- сказала она, - может, купишь немного
маслин? Из ресторана мы приедем сюда,аонтаклюбитихк
послеобеденному коньяку.
Вследствиеэтогояспустилсявнизиперешел улицу, и
содрогнулся (стоял сырой безрадостный вечер), и пинкомотворил
дверьделикатеснойлавчонкинапротив,имужчина, шедший за
мной, крепкой рукой придержал ее, не давая закрыться. Он былв
окопномплаще,вберете,темное лицо его дергалось. Я узнал
лейтенанта Старова.
- Аh! - сказал он. - A whole centure we did not meet!
Облачко, выдохнутоеим,отозвалосьстраннымхимическим
душком.Яоднаждыпопробовалнюхнутькокаину (от чего меня
только вырвало), но тут был какой-то другой наркотик.
Он стянул чернуюперчаткудляодногоизтехкрепких,
обстоятельныхрукопожатий,которымимоисоотечественники
почитаютприличнымобмениватьсяпривсякойвстречеи
расставании, и освобожденная дверь тюкнула его между лопаток.
- Pleasantmeeting!- продолжал он на своем удивительном
английском (не выставляя его напоказ, как моглобпоказаться,
ноприбегая к нему вследствие подсознательного сближения). - I
see you are in smoking. Banquet?
Я выбирал оливки, между тем отвечая, по-русски, что да, мы
с женою нынче обедаем на людях. Затемясумелуклонитьсяот
прощальногорукопожатия,воспользовавшись тем, что приказчица
обратилась к нему за новыми распоряжениями.
- Вот несчастье! - воскликнула Ирис. - Нужны быличерные,
а не зеленые!
Я сказал, что отказываюсь возвращаться за ними, потому что
не желаю еще раз нарваться на Старова.
- Вот несчастье! - воскликнула Ирис. - Нужны быличерные,
а не зеленые!
Я сказал, что отказываюсь возвращаться за ними, потому что
не желаю еще раз нарваться на Старова.
- А,этотмерзкийтип,-сказалаона. - Вот увидишь,
теперь он явится нас навеститьвнадеждена"vaw-dutch-ka".
Напрасно ты с ним разговаривал.
Онараспахнулаокноивысунуласьнаружукак раз в ту
минуту, что Ивор вылезал из такси. Послав емувоздухомсочный
поцелуй,онапрокричала,иллюстративномашаруками, что мы
спускаемся.
- Как было бы хорошо, - говорила она,покамыторопливо
сходили по лестнице, - если бы ты носил оперный плащ. Мы бы оба
завернулисьвнего, как сиамские близнецы из твоего рассказа.
Ну, теперь скоренько.
Она влетела в объятия Ивора и черезмигужеукрыласьв
машине.
- "Паонд'Ор",- cообщил водителю Ивор. - Приятно видеть
тебя, старичок, -сказалонмнесявственнымамериканским
выговором (которому я застенчиво подражал за обедом, пока он не
буркнул: "Очень смешно").
Ресторана"Паонд'Op" теперь уж не существует. Хоть и не
первостатейный, но приятныйичистый,онбылособеннолюб
американскимтуристам,которыеназывалиего"Pander" (т.е.
собственно, "сводник") или "Пандора" и всегда заказывали "putty
saw-lay", - и сколько я понял,мытожеегополучили.Яснее
всегомнезапомнился стекленый ящичек на расписанной золотыми
фигурами стене рядом с нашим столом: в немвиднеласьчетверка
бабочекморфо- две громадные, сияющие одинаково резко, и две
помельче под ними, слева синяя сбелымиполосками,асправа
блестящая,каксеребристый атлас. По уверениям метрдотеля, их
поймал в Южной Америке каторжник.
- А как мояприятельницаМатаХари?-поинтересовался
Ивор,вновь поворачиваясь к нам, его растопыренная пятерня так
и лежала поверхстоластойминуты,каконповернулсяк
обсуждаемым "насекомым".
Мысообщили,чтобедныйаразаболел,пришлосьего
умертвить.Амашинапо-прежнемубегает?Бегаети
преотличнейшим...
- Собственно, - продолжила Ирис, тронув мое запястье, - мы
решили завтра двинуться в Канниццу. Жалко, Ив, что ты не можешь
отправиться с нами, но может быть тебе удастся приехать потом.
Янесталвозражать,хоть и слыхом не слыхивал об этом
решении.
Ивор сказал, что если мы пожелаем продать виллу "Ирис", то
он знает человека, который возьмет ее сразу. Ирис,сказалон,
тожеегознает: Дэвид Геллер, актер. "Он был (повернувшись ко
мне) первым ее ухажером, пока тебя не принесло. У нее наверняка
где-то спрятана наша с ним фотография-"ТроилиКрессида",
томуужлетдесятьназад.